Вениамин Фильштинский - Открытая педагогика

Пытаться учить становиться артистами — это, может быть, одно из самых загадочных занятий на свете. Если, конечно, не понимать под обучением артистов такое натаскивание на определенные двигательные, голосовые, пластические и даже в какой-то мере эмоциональные навыки, когда постепенно закрывается собственно личность. Человек пытается быть художником, а его натаскивают на навыки, которые плотно загипсовывают его человеческое «я», иногда этот гипс бывает даже хорошо раскрашен.

Так сегодня довольно часто учат в России и во всем мире. Артистами, воспитанными в таком роде, заполонен сегодняшний театральный мир. Подобное обучение проходит довольно легко, проблем возникает сравнительно мало. Сталкиваясь с педагогами, которые работают таким образом, я особой озадаченности проблемой воспитания, создания, образования будущего художника у них что-то не замечал.

Совсем другое дело, если речь идет о воспитании артиста, которого ты представляешь себе как воплощение живого дыхания, живого человеческого нерва, собственной природы, максимально выраженного собственного «я». Если в процессе того, что мы пока условно назовем обучением, ты пытаешься достучаться до него, помогая достучаться самому молодому человеку до определенной «самости», найти эту «самость» в себе и овладеть ею. Если ты хочешь максимально помочь реализоваться тому, что изначально заложено в человеке. Пластическое, двигательное, музыкальное, речевое, общеобразовательное etc., etc. воспитание, будет направлено не на натаскивание, чтобы при случае можно было воспользоваться рядом навыков, а на пробуждение и реализацию самой личности, которая, мобилизовав волю и научившись жить воображением, развив максимально свои возможности, сможет всей своей нервной системой, всем своим организмом реагировать на то, что воображение подсказывает. И реакция эта будет всегда предельно интересна, выразительна, не потому что человек думает о выразительности, а потому что иначе его организм уже не может. Личность его содержательна, организм его разносторонне развит. То есть, по сути, речь идет о том, чтобы попытаться дать возможность будущему художнику «быть, а не казаться», если воспользоваться великой формулировкой Константина Сергеевича Станиславского.

Речь зашла о Станиславском, и сразу становится понятно, что, видимо, дальше разговор пойдет о методе Станиславского, о воспитании по системе Станиславского, и уже становится вроде бы как-то скучно. На самом деле, думаю, что метода Станиславского в том понимании, о котором написано немало книг, как такового не существует. Не существует скучной рецептуры, дающей ответы на все вопросы, знающей «как», «что», «когда» делать, что такое действие, что такое «сквозное», сверхзадача, из каких кубиков строится роль и как эти кубики выстраивать. Все это не имеет к несчастному имени Константина Сергеевича никакого отношения. На самом деле метод К.С. — это непрерывный, бесконечный поиск живой дрожи живой материи, поиск великих секунд живой жизни живого человеческого чувства, живой человеческой мысли. Многократное повторение слова «живой» не есть стилистическое косноязычие. Это суть искусства. Обнаружение, создание, рождение новой жизни, новой реальности, более концентратной и более остро говорящей о жизни, чем сама жизнь.

Сегодня, когда само наше существование иссыхает в путах сплошной техногенности, интернетного общения и массовой суррогатности от продуктов до материнства, вечная задача искусства становится еще актуальней. Метод, таким образом, превращается в дорогу непрерывного поиска нового, непрерывного отказа от того, что уже найдено, непрерывного, мучительного подчас, всегда радостного при этом, в силу своей мучительности, поиска нового качества живого процесса человеческой жизни.

Если мы говорим о таком поиске, то, наверное, уже нельзя сказать, что речь идет об обучении, потому что учить ты можешь только тому, что сам знаешь. А раз ты каждый день начинаешь с того, что не знаешь, каждый день заново ищешь ответы на возникающие перед тобой вопросы, значит, единственное, что ты можешь, — это дать идущим рядом с тобой молодым людям возможность попытаться научиться вместе с тобой искать живое вокруг себя, искать живое в самом себе, искать самого себя. Тогда, наверное, речь пойдет уже не о педагогике, а об учительстве. Русский язык богат. Недавно в интервью французским журналистам я никак не мог объяснить разницу между двумя этими понятиями: педагог и учитель. Пришлось вспомнить о Библии, о первом Учителе. Действуя по образу и подобию Божьему, педагог-учитель тоже в какой-то мере берет на себя функцию Демиурга. Он, если и не создает, то помогает рождению человеческой личности или навсегда калечит и убивает ее.