Юрий Семенов - Как возникло человечество

Выявление картины становления социально-экономических отношений вместе с учетом новых данных о формах и структуре объединений обезьян вообще, шимпанзе в частности, заставили пересмотреть данную в переиздаваемой книге трактовку двух скачков в становлении человека и общества. В ней оба поворотных пункта связывались с обузданием полового инстинкта: первый — с началом его подавления, выразившемся в распаде гаремных семей и возникновении промискуитета, второй — с завершением этого процесса, выразившемся в возникновении рода. В свете новых данных возникли серьезные сомнения в существовании у животных предков человека гаремных семей. И стало совершенно ясным, что первый поворотный момент был прежде всего связан с началом обуздания пищевого инстинкта и становления разборно-коммуналистических отношений. Действительно, тогда же возник и промискуитет, но это было, во-первых, явлением вторичным, результатом начавшегося подавления пищевого инстинкта, а тем самым и крушения системы доминирования, во-вторых, он вовсе не означал, как это казалось раньше, обуздания полового инстинкта.

Начавшийся с переходом от хабилисов к архантропам процесс становления коммуналистических социально-экономических отношений завершился еще в праобществе, на стадии палеоантропов. Об этом достаточно красноречиво свидетельствуют такие находки людей неандертальского типа, как Шанидар I и Шапелль-о-Сен. И когда пищевой инстинкт был обуздан, введен в социальные рамки, главную опасность для формирующегося общества стал представлять половой инстинкт. Задача его обуздания выдвинулась на первый план. И она была решена. Вслед за пищевым был обуздан, введен в социальные рамки и половой инстинкт. Если первый скачок в антропосоциогенезе был связан с началом обуздания пищевого инстинкта, то второй — с завершением подавления полового инстинкта.

И когда после подавления пищевого инстинкта был, наконец, обуздан и половой, завершился процесс антропосоциогенеза. На смену формирующемуся обществу пришло готовое, сформировавшееся общество. Кончился период становления человека и общества, период праистории и начался новый — период подлинной истории, период развития готового человеческого общества.

Таким образом данные двух новых научных дисциплин — экономической этнологии и этологии не только не опровергли основных идей концепции, которая была изложена в книге „Как возникло человечество", но, наоборот, подтвердили их правильность. Необходимостью стал пересмотр лишь ряда более частных положений.

В более поздних моих работах, посвященных антропосоциогенезу, была несколько пересмотрена используемая терминология. Вместо термина „первобытное человеческое стадо" я стал употреблять термины „праобщество" и „праобщина", вместо животного рефлекторного труда я стал говорить о праорудийной и орудийной деятельности, вместо биосоциального отбора — о грегарном и праобщинном отборе. Термин „архантропы" я стал использовать для обозначения не всех вообще формирующихся людей, как это было в книге „Как возникло человечество", а только ранних, предшествовавших палеоантропам.

Материалы, доставленные экономической этнологией и этологией, разумеется, важны. Но для работы, посвященной антропосоциогенезу, огромное значение имеют данные археологии и в особенности палеоантропологии. Ясно, что за прошедшие после выхода переиздаваемой книги почти четыре десятка лет эти науки не стояли на месте. Было сделано немало открытий, накоплен новый фактический материал. И возникает вопрос, как эти новые данные соотносятся с концепцией, изложенной в книге: согласуются они с ней или опровергают ее? В книге „На заре человеческой истории", в которой были учтены практически все основные археологические и палеоантропологические находки, сделанные в период с середины 60-х до середины 80-х годов и даже чуть позднее, было показано, что все они не находятся в противоречии с основными идеями концепции, созданной в 50-х — начале 60-х годов. Но с тех пор прошло еще более десяти лет. К сожалению, за это время у нас не появилось ни одной серьезной, основанной на фактическом материале работы, посвященной антропосоциогенезу или хотя бы только антропогенезу. Появилось лишь несколько обзорных статей и немалое число заметок в газетах, написанных журналистами.

Если основываться только на них, то может возникнуть представление, что в свете современных данных палеоантропологии концепция, изложенная в двух названных выше моих книгах, безнадежно устарела.