Константин Банников - Антропология экстремальных групп - Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Дедовщина как саморазвивающаяся и живая система основана как раз на идее перехода человека из «ничто» в «нечто», воплощенной переходной обрядностью. Принявший условия дедовщины может быть уверен, что завтра его статус будет выше, чем сегодня. Не принявший — таких гарантий не имеет. Соответственно, именно духам жестокие неуставные нормы кажутся наиболее привлекательными, и это хорошо видно по их отношению к переводам. Инициация представляется максимой всех ценностей. Устав же не предусматривает повышения статуса для каждого, поэтому не отвечает главной потребности личности в самоутверждении, обостренной в атмосфере армии, где все говорит тебе: «ты рядовой».

Диахронная трансляция нормативной информации выражает динамику социообразования.

«В теории информации предполагается схема коммуникативного акта, в котором имеется две роли: отправителя и получателя сообщения. В естественном языке для коммуникативного акта большее число ролей: роль источника сообщения, роль свидетеля передачи сообщения, которая часто расщепляется на две: свидетеля со стороны отправителя сообщения и свидетеля получателя, роль косвенного сообщения и т. п.». {31} 31 Лекомцева, 1979: 22.

Общественные связи в экстремальных группах устанавливаются путем репрессий и воспроизводятся в сознании коллектива и личности как социально значимые. Акт репрессии повышает роль второстепенных каналов коммуникации — не столько от субъекта к объекту, сколько к свидетелям. Наблюдение репрессии формирует у аудитории наблюдателей определенные установки, превращающие их из свидетелей и объектов доминантной информации в ее носителей и субъектов. {32} 32 Bandura, 1973: 29.

Перевод — главное событие в армейской жизни, и молодые бойцы накануне приказа буквально выкладываются, чтобы заслужить милость быть переведенными. Удары бляхой — не самые суровые «тяготы и лишения воинской службы», с которыми они успевают к этому времени столкнуться, поэтому принимаются ими как дар небес. Стойкое перенесение боли является одним из стереотипов маскулинности, за которыми «в мужских инициациях стоит не просто половая принадлежность, а противопоставление двух миров — посвященных и не посвященных». {33} 33 Тендрякова, 1992: 35.

Соответственно, отказ дедов перевести кого-то из молодых в черпаки — это даже не наказание. Это уничтожение. Наказанием могут быть угрозы «не перевести», к которым деды иногда прибегают, шантажируя своих духов. Это, пожалуй, самый сильный стимул социальной активности из действовавших в армии на протяжении последних сорока лет. Но, как правило, переводят всех, и тех, кто «на духанке» был апологетом дедовщины — «золотым духом», и тех, кто подчинялся без особого рвения. Переводят и тех, кто в течение первого года пытался противостоять дедовщине. В этом «даре» проявляется «инстинкт» группового самосохранения, посредством которого социум воспроизводит себя во времени.

Именно ради сохранения своей целостности социум наделяет правами даже тех, кто противился обязанностям, так как привилегии дедовщины есть главный механизм ее самовоспроизводства. Привилегии есть инструмент формирования идентичности элиты — класса, обеспечивающего функционирование всей системы. {34} 34 Лурье, 1994. Отказ в переводе в «черепа» — мера исключительная и применяется только по отношению к чмырям, что равнозначно акту «опускания».

Не без оснований считается, что деды этим посвящением подвергают себя большому риску, поскольку командование видит в данном ритуале источник всех бед Вооруженных Сил и жестоко за него преследует. К тому же по автографам на ремнях легко «вычислить» того, кто переводил, и, соответственно, наказать за неуставные отношения. Поэтому молодым иногда приходится даже упрашивать старослужащих товарищей перевести их. Деды ломаются и провоцируют любовь масс: «Я вас переведу, а потом вы меня застучите». — «Нет, не застучим!» — «Ну, смотрите, сами так решили». И переводит. Праздничная атмосфера, в которой духи делают выбор в пользу дедовщины, усиливает эффект социализации и снимает психологическую напряженность.

Самые младшие солдаты наблюдают эту формулу дедовщины «год летаешь — год тащишься» в действии и понимают, что этот переход ждет каждого, кто принимает правила. Это понимание позволяет им апологизировать свое временно подчиненное положение и положительно воспринимать всю систему, доминанты которой становятся их референтной группой. Таким образом, жертвы дедовщины принимают ее законы благодаря основному принципу статусного перехода еще задолго до того, как придет срок его совершить. Нормы доминантной экспансии формируют содержание единой системы ценностей независимо от социальных статусов ее отдельных адептов.