Игорь Зимин - Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.

Платье вечернее. Мастерская А. Бризака. Санкт-Петербург. Начало XX в.

Вернувшегося в Петроград Рене Бризака в феврале 1917 г. приняла императрица Александра Федоровна. Принимала она его не как главу Дома моды «А. Бризак», а как представителя союзной Франции 117. После того как Рене Бризак прибыл во дворец, его проводили в маленький зал на первом этаже Александровского дворца. В этот день Бризак был единственным, кого принимала императрица. Императрица встретила Рене Бризака очень тепло, благословив и поцеловав в лоб. Но разговор между собеседниками так и не коснулся актуальных тенденций женской моды. Заботы были иные. После расспросов о семье императрица начала расспрашивать Бризака о настроении во французской армии, спрашивала его мнение о сроках окончания войны. Видимо, это был один из последних приемов Александры Федоровны накануне Февральской революции 1917 г.

После Февральской революции 1917 г. Бризаки начали постепенно сворачивать семейный бизнес в Петрограде. Они не видели перспектив для развития бизнеса в новой России, где проработали более 40 лет три поколения их семьи. Для такого пессимизма появились весомые основания. Весной 1917 г. Торговый дом «А. Бризак» возглавил уполномоченный Петросовета, их лучший закройщик, работавший в фирме с 1899 г. Все счета фирмы заблокировали, и распоряжаться ими Р. Бризак мог только с санкции бывшего закройщика. Бризакам категорически запрещалось переводить деньги за границу и отправлять туда свой товар. Таким образом, уже весной 1917 г. Бризаки перестали быть хозяевами своего дела. Фактически это стало концом одного из известнейших домов мод в России.

В этой ситуации мать и сын Бризаки приняли решение об отъезде из России во Францию. Они попытались «отбить» часть своего имущества и добились своего! Р. Бризак подчеркивает, что это удалось только благодаря «доброжелательному содействию наших бывших служащих, преданного персонала, большинство которых видело меня еще с моего рождения». Условия сделки с новой властью были следующими: Бризаки оставляли персоналу Торгового дома всю недвижимость, нажитую Бризаками за 40 лет жизни в России, включая все товары Дома моделей. В распоряжение служащих передавался склад с прекрасными мехами – шиншиллы, соболи и горностаи.

Также там осталась изумительная коллекция кружев, большое количество тканей, среди которых были многочисленные отрезы великолепных лионских брошей [14], заказываемые для придворных выездов и для пошива стильных платьев. Кроме того, Бризаки обязывались выплатить авансом каждому из рабочих и служащих Торгового дома, которых насчитывалось в 1917 г. около двухсот человек, полностью годовую зарплату. На этих условиях Бризакам позволили вывезти все личные драгоценности и сумму в десять тысяч рублей, или двадцать пять тысяч золотых франков.

В 1923 г. Рене Бризак, будучи в Финляндии, последний раз посетил Петроград. Он пробыл в городе только один день, но это дало ему повод написать: «Имя Бризак было слишком известно в России, более полувека мы имели честь быть поставщиками императорской семьи, и очевидно, что это не могло понравиться Советской власти» 118. В 1930 г. умерла мать Рене Бризака, на протяжении многих лет она была соратницей выдающегося модельера Альбера Бризака. Похоронили ее в Париже на кладбище Монпарнас.

Наряду с Бризаками всем придворным дамам было хорошо известно имя модельера Ольги Николаевны Бульбенковой (1835–1918). Она стала создательницей модной мастерской, специализировавшейся на шитье роскошных придворных платьев.

Именно она обшивала императриц Марию Александровну и Марию Федоровну. Г-жа Ольга шила на императрицу Марию Федоровну после ее воцарения в 1881 г. Ее мастерская в 1880-х гг. находилась по адресу: Миллионная ул., д. Черткова, № 25–27, кв. 13. В конце марта 1881 г. Мария Федоровна оплатила ей счет на 200 руб.: «Г-жа Ольга. Платья, мантильи и придворные шлейфы: платье белое Фан с двумя лифами (атлас 50 руб.; канаус 28 руб.; аграмант 49 руб.; кружево 21 руб.; волан 7 руб.; приклад 10 руб.; фасон 35 руб.)» 119.

Поскольку так называемое русское придворное платье предполагало золотое шитье, ширина которого зависела от положения дамы в придворной иерархии, то золотошвейные работы исполнялись для «г-жи Ольги» в мастерской И.А. Васильева, расположенной на Екатерининском канале. Золотое шитье на придворных платьях, предназначенных для царской семьи, исполнялось в московском Новодевичьем монастыре. В начале XX в. делами О.Н. Бульбенковой практически руководила ее племянница – Ариадна Константиновна Виллим (1890–1976).