Ада Баскина - Листок посреди моря. Как живут современные киприоты

– Вы ищете мой кабинет? – улыбается он. – Вот он, – и указывает на угол, где сидел.

– Так вы со мной разговаривали из вестибюля? – все еще плохо понимаю я.

– Нет, из своей квартиры. Она у меня тут же, в отеле, на третьем этаже. А здесь мое место работы. Так, знаете, ближе знакомишься с гостями.

Он по-отечески приобнимает меня за плечи, расспрашивает, как доехала. Вопросы не формально вежливые, как это положено по протоколу хорошей гостиницы, – нет, они искренне заинтересованные: вовремя ли приземлился самолет, не трясло ли его в полете («А то, знаете, войдет в зону турбулентности, тут уж лучший пилот не справится!»). Чем кормили? И когда? Я не голодна? Он приносит мне бокал свежего апельсинового сока (сначала я даже подумала, что он только что выжат, но потом узнала, что и в коробках соки здесь такие же свежие).

К нам присоединяется человек из-за администраторской стойки.

– А это мой зять Кикис, – представляет его Хостас.

– Он ваш служащий?

– Да, и служащий, и совладелец. «Ониссилос» – семейный бизнес; кроме меня, им владеют четверо моих детей и вот еще муж дочери.

Кикис помогает мне с вещами, доносит чемоданы до номера, проверяет, все ли работает, включается, загорается. Обнаруживает, что в электрочайнике плохо прилегает крышка. Через полчаса приносит новый чайник – в торговой упаковке, то есть прямо из магазина.

Так я в первый же день соприкоснулась с тем, что потом, в разговоре со мной, известный киприотский антрополог, профессор Спирус Спиро назвал греческим словом «филоксения»:

– Знаете, это у киприотов в крови: не просто гостеприимство, а теплое отношение к гостю, искреннее радушие, сердечность. Словом, филоксения.

На другой день я иду на берег моря, боязливо обмакиваю незагорелые свои щиколотки в теплую воду. Навстречу из воды выходит дядька, курчавый, усатый. Он вглядывается в мою бледную московскую физиономию, говорит:

– Я вижу, вы недавно приехали. Будьте осторожны. Не глотните воды – она у нас очень соленая. Это не вредно, но неприятно.

«Здешние люди мягкие, очень приветливые и гостеприимные».

Так писал пятьдесят лет назад замечательный английский писатель Лоуренс Даррелл (у нас больше известен его брат Джеральд Даррелл, автор книг о животных).

Писатель купил дом в небольшом горном местечке Кипра Белапаисе. И вот как описывает первую свою встречу с соседями, местными крестьянами:

«Едва я вышел из машины, застенчивая девчушка, лет пятнадцати, с удивительно красивыми черными глазами и длинными косичками, боязливо, словно белочка, двинулась в нашу сторону, держа руки за спиной… Потом она вытащила руку, и в ней оказалась корзинка с пучком лука-шалота и апельсином-корольком. В другой руке она держала букетик анемонов, завернутых в широкий лист белой лилии. Она сказала:

– Мой отец просил это передать вам и пожелать вам счастья в новом доме».

Именно такое, неформально трогательное гостеприимство я встречаю едва ли не в каждом доме. Иногда это выражается обильной едой, иногда – горделивым предложением маринадов или варений, приготовленных своими руками. И почти всегда – подарками и сувенирами.

В деревне Авгору нас ждут, подготовились. На столе, сменяя друг друга, появляются разные блюда: мясные, куриные, овощные. А потом – фрукты, сырые и варенные в сиропе.

В другой деревне, Меноя, в доме фермера Адамоса Адаму нас совсем не ждут, но сажают за стол, приглашают к своему будничному ужину – лепешки с творогом, пирожки с овощами. Перед нашим уходом заворачивают все, что осталось на столе, в небольшие корзиночки. Когда же мы пытаемся отказаться, обижаются не на шутку: «Вы что, хотите от нас уйти без подарков, но так же не положено!»

А старики Хрисантос и Сатирулла в той же деревне не только нас не ждут, здесь даже не запаслись никакой едой на случай неожиданных гостей. И хозяин, 80-летний Хрисантос, приходит в беспокойство: «Нам же им нечего подарить!» – тихо говорит он жене. Но та его успокаивает: «Найдем». Она ведет нас в сад и там срывает с деревьев зеленые лимончики. Я потом долго держала их в вазе на столе, не ела, потому что на всю комнату стоял такой упоительный аромат, что не хотелось его лишаться.

«Здесь невозможно пройти мимо кафе и поздороваться с кем-нибудь, сидящим за столиком, без того, чтобы в тебя тут же не выпалили, как из пушки, коротким емким словом «копиасте!» – то есть, в приблизительном переводе, «садись и угощайся вместе с нами». Даже пожелать приятного аппетита группе рабочих, присевших перекусить в обеденный перерыв под оливой, и то небезопасно. Тебе тут же ответит дюжина голосов, и дюжина рук взметнется вверх с вином и хлебом».