Шапи Казиев - Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

Популярны в народе были песни о Кайдаре («Гьухъаллал Къайдар»), смелом и отважном борце за свободу и независимость, «Султане из Хуна» («Хъунайннал Султан»), «Сайде из Кумуха» («Гьумучиял Сайд»), «Давди из Балхара» («Балхъаллал Давди») и др.

Вот пример рифмованной прозы, повествующей о самоотверженности горцев в бою:

«Станем мы просить - нас они (враги - Авт.) А не пустят; станем кланяться - не проводят нас. Сегодня пусть покажутся храбрецы; сегодня кто умрет - имя его не умрет. Смелее, молодцы! Кинжалами дерн режьте, стройте завал; куда завал не достанет - режьте коней и валите их. Кого голод одолеет, пусть ест лошадиное мясо; кого жажда одолеет, пусть пьет лошадиную кровь; кого рана одолеет, пусть сам ложится в завал. Вниз бурки постелите, на них порох насыпьте. Много не стреляйте, цельтесь хорошенько. Кто сегодня оробеет, наденут на него чистый повойник; кто робко будет драться, того любимая да умрет. Стреляйте, молодцы, из длинных крымских винтовок, пока дым клубом не завьется у дул; рубите стальными мечами, пока не переломятся, пока не останутся одни рукоятки».

Во время сражения горские воины являют чудеса храбрости: «Один ринулся, как орел, поджавший крылья; другой ворвался посреди неприятелей, как волк в овчарню. Неприятель бежит наподобие листьев, гонимых осенним ветром…» В итоге горцы возвращаются домой с добычей и славой. Поэт заключает свою песню пожеланием: «Да родятся у каждой матери такие сыны!»

Даргинские певцы славились виртуозной игрой на чунгуре и стихотворными импровизациями. Всенародной любовью пользовался О. Батырай. Боявшаяся его обличительных песен знать требовала за каждое выступление Батырая перед народом штраф - одного быка. Народ покупал быка в складчину, чтобы услышать любимого певца, его песни о несправедливой жизни, о несчастной родине, о желанной свободе:

О чуде любви Батырай пел как никто другой:

Или:

Рассказывают, что, заслышав его голос, женщина, готовившая хинкал, пришла на площадь с тестом в руках. Тогда знать обвинила Батырая еще и в совращении чужой жены. Но народ не давал любимого певца в обиду, дарил ему коней и земли. Автор «Очерков истории дагестанской советской музыки» М. Якубов отмечал, что в вокальной музыке для даргинцев характерны одноголосие и изредка хоровое унисонное пение. В отличие от аварцев, у которых одинаково развито и мужское, и женское исполнительство, в музыкальном фольклоре даргинцев более важное место принадлежало певцам-мужчинам и, соответственно, мужским песенным жанрам: медленным речитативным героическим песням, близким по типу аварским и кумыкским, а также песням-размышлениям, называемым «дард» (кручина, печаль). Даргинским бытовым (лирическим, шуточным и т. п.) песням, называвшимся «далай», свойственны рельефность и простота мелодического рисунка, как в любовной песне «Вахвелара дилара» («Ах, нашей любви зачем суждено было родиться?»). Лезгины и другие народы, живущие на юге Дагестана, испытали на себе влияние азербайджанского музыкального фольклора. Получила развитие и ашугская поэзия.

Известны имена популярных поэтов-певцов: Гаджиали из Цахура, гумен из Мишлеша и др.

Грузинский историк П. Иоселиани писал: «Ахтынцы - охотники до пения, сопровождаемого игрою на чунгуре и на балабане (дудка вроде кларнета). Певцы (ашуги) устраивают иногда состязания, на которые стекаются певцы из Кубы (пользующиеся известностью), из Нухи, а иногда из Елисаветполя и Карабаха. Песни поются на лезгинском, а чаще на азербайджанском языке. Ашуг, одержавший победу над своим соперником, отнимает у него чунгур и получает условленный денежный штраф. Ашуг, потерявший чунгур, покрывается стыдом и удаляется подальше, если пожелает выступать опять в роли певца».