Виктор Тэрнер - Символ и ритуал

б) Краснота . Перейдем теперь к символике красного цвета, который в своей архетипической форме, инициационном обряде, представлен смешением двух «кровавых рек». Двойственность, амбивалентность, одновременное обладание двумя противоположными значениями или качествами — вот чем характеризуется красный цвет, с точки зрения ндембу. Они говорят: «Красное приносит добро и зло одновременно». Так, если соединение крови матери с кровью отца благотворно, то пролитие крови при ведовской некрофагии — великий грех. Кровь деторождения, как и ведовское кровопускание, представляется оксидированной красной глиной (mukundu, ng'ula). Красное — отличительный цвет крови и мяса, цвет плоти. Поэтому оно связывается с агрессивностью и плотскими желаниями. Оно символизирует убийство и свежевание животных, а также всякий мучительно тяжелый труд. В красноте есть что-то нечистое. Убийца должен быть очищен от пролитой крови, однако даже после ритуалов очищения в случае проведения аналогичных обрядов он обязан надевать красное птичье перо (nduwa). Красное обозначает также менструацию в таких ритуалах, как Nkula. Термин mbayi, обозначающий менструацию, является однокоренным со словом ku-baya (быть виновным). Менструальный период называется kasheta, хотя часто говорят также ku-kiluka kwitala dik-wawi (перебежать в другую хижину). До недавнего времени в каждой деревне имелась специальная хижина из травы, на самой опушке леса; в ней женщины проводили менструальный период. Здесь они готовили себе пищу. В это время им запрещалось готовить пищу для мужей и детей, и их обязанности выполнялись другими женщинами деревни. Менструальная кровь и кровь убийства считалась у ндембу «дурной» и поэтому связывалась с черным цветом [9]. Но кровь, пролитая на охоте или возливаемая на могилах и в святилищах предков охотника, представляется как «хорошая» кровь и обычно ассоциируется с символикой белого цвета. Большинство ритуалов охотничьего культа характеризуется сочетанием красной символики с белой.

Прослеживается вполне определенная связь между функцией мужчины как отнимающего жизнь и функцией женщины, дающей жизнь, хотя обе функции относятся к общей рубрике красного цвета. Мужчина убивает, женщина рождает, и оба процесса связаны с символикой крови.

Как уже говорилось выше, семя — это кровь, «очищенная водой». Поэтому вклад отца в дело рождения ребенка лишен той нечистоты, которая привносится женской кровью. Поскольку же белизна особенно тесно связана с духами предков и Nzambi — верховным богом, то можно сказать, что кровь отца более «духовная» и менее «плотская», чем кровь матери. Эта ее большая чистота, по-видимому, связана с распространенной среди ндембу верой в то, что отношения между отцом и ребенком полностью свободны от влияния колдовства и ведовства. Напротив, отношения между матерью и ребенком далеко не свободны от этого, и ндембу считают, что ведьмы способны убить собственных младенцев, чтобы запастись мясом для шабаша. Далее, хотя связи с материнской родней считаются в правовом отношении более сильными, однако каждый ндембу обязан отцу и его родне важными чертами своей личности. Именно отец обращается к гадателю, чтобы узнать имя ребенка после его рождения, и обычно ребенок получает имя умершего родственника отца. Люди верят, что определенные черты характера и физического облика умершего возрождаются в ребенке, получившем его имя. Отец играет также важную роль в Mukanda, обряде обрезания, давая сыну наставления, ухаживая за ним и заботливо охраняя мальчика (от небрежности резников) во время его пребывания в уединении, между тем как матери доступ к сыну вообще запрещен. Вся эта практика имеет целью подчеркнуть «чистый» характер связи отца и сына. Ндембу хорошо известно, что отношения с родней матери часто оказываются натянутыми, так как здесь то и дело возникают распри вокруг наследства и преемственности. Злостные распри в африканских племенных обществах, как правило, дают повод к обвинению в колдовстве и ведовстве, а колдуны и ведьмы, по представлению ндембу, это «люди с черной печенью», жаждущие «красной человеческой плоти» и таящие в душе злые умыслы (yitela), которые по праву относят к «черным вещам». Итак, «белизна» с отцовской стороны является источником гармонии, а «краснота» со стороны материнской порождает распри и раздоры (ср. [2, с. 253–254]) если не фактически, то по крайней мере в оценках.

Анализ связи белого и красного с половой символикой в представлениях ндембу о воспроизведении потомства заставляет рассматривать эти цвета как парную, или бинарную, систему. При этом черным цветом, третьим членом триады, часто пренебрегают. Для этого есть несколько причин. Во-первых, ндембу рассматривают символы как вещи или действия, которые «делают видимыми» или приводят в движение силы, присущие обозначаемым ими объектам [10]. Использование черного символа вызывает смерть и бесплодие и навлекает чары. В тех контекстах, где черный цвет фигурирует открыто, например в ритуале Mukanda (в виде палок с черно-белыми полосами) или в виде черной ленты на масках ikishi, он обычно символизирует ритуальную смерть и оказывается тесно связанным с противоположным понятием возрождения. Если применяются черные символы, как в случае malowa (черный ил), их стараются побыстрее укрыть или убрать с глаз долой. Malowa, например, в нескольких разновидностях ритуалов (Kayong'u, Chihamba, Wubwang'u), осуществляемых для умилостивления духов предков, либо размазывается у подножия объектов культа (например, священных деревьев), либо закапывается в землю под символами болезней, чтобы «охладить их», т. е. вызвать смерть «горячих», а следовательно, таинственно опасных сторон несчастья. Указывают, что колдуны используют при изготовлении смертоносных ядов (wang'a) вещества, считающиеся «черными» и «нечистыми», такие, как испражнения своих будущих жертв, кусочки крайней плоти, похищенные при обрезании, и т. п. Этим еще раз подчеркивается тесная связь черной символики с социально нежелательным поведением, например с лишением жизни или имущества. Черная символика означает желательную или нежелательную гибель всего, что движется, дышит и проявляет самостоятельность.