С.-Х. Нунуев: Чеченцы

Берже, великолепно описав гостеприимство чеченцев, тем самым показал не «первобытное состояние» или «полудикость» чеченцев, а нечто прямо противоположное. Такое гостеприимство может быть результатом аристократизма, рыцарской воспитанности, торговой меркантильности, короче, чего угодно, но не первобытности.

Здесь надо подчеркнуть, что приведенные описания чеченцев дают взгляд на них со стороны, т. е. этнический экстраобраз. Что будет, если мы обратимся к внутренней точке зрения, т. е. к интраобразу?

Полную формулу этнического интраобраза мы очень редко встречаем у опрошенных нами чеченцев. Дело в том, что до сих пор в народе действует этническое правило: не хвалить себя и говорить о себе даже пренебрежительно. Мой этнографический дневник изобилует записями, что «мы — чеченцы разложились», «раньше были рыцари-конахи, а теперь на всей этой площади ни одного не найдешь», «были настоящие среди нас люди, но они погибли в высылке» и т. д. и т. п.

Обратимся к записи беседы о психическом складе чеченцев с чеченским поэтом и ученым Ахмадом Сулеймановым. Вот какое определение «настоящего чеченца» он дает: «Это прежде всего благородный человек. Его первейшая задача состоит в защите женщины… Он себя посвящает защите родного очага, родной земли, Родины».

Лидером в чеченском обществе становится только человек, учитывающий интересы других.

Обратимся теперь к внешнему облику. Облик человека в чеченской культуре — важнейший показатель нравственного уровня человека. Стать, позы и жесты — тот сплав, которые человек приобретает в силу своего характера. Психический склад отражается в чертах лица, по которому судят даже о религиозности человека. Очень важна одежда, а также подтянутость. Не останавливаясь далее на проблеме внешнего облика, подчеркнем, что его значимость в чеченской культуре говорит об открытости, даже обнаженности внутреннего мира личности. Этому соответствует правдивость слов чеченца. Какие-либо двурушничество, двуличность бесконечно презираемы. Откровенность чеченцев бросается в глаза соседним народам. Кабардинцы, карачаевцы, дагестанцы отмечают, что чеченец всегда выскажет то, что думает.

В облике человека чеченская традиция всегда отличает чистоту. Это касается не только одежды. Чистота лица и взгляда отмечаются в первую очередь.

В чеченской культуре понятие свободы (маршо) это этническая и, более того, религиозная ценность. Вот почему в чеченском языке слова «Будь свободным!», «Проходи свободно!» суть первые пожелания-приветствия встретившихся людей. И если говорить о современных политических движениях Чечни, то какими бы разными ни были цели этих движений, среди своих лозунгов они будут непременно иметь свободу.

Все загадки чеченской истории, глубина анализа современного состояния чеченского общества и верность прогноза на будущее зависят от того, как учтено заложенное в душе чеченца стремление к свободе. И очень важно еще то, что чеченец, осознавая чувство свободы как основу своей личности, одновременно, если он нормальный человек, уважает свободу другого. Поэтому он и говорит ему: «Будь свободным!» Этническая культура чеченцев выработала такой принцип: подавление свободы другого человека ставит делающего это в несвободное положение.

В итоге всего мы можем высказать надежду, что в какой-то степени приблизились к пониманию спонтанной, импульсивной природы чеченского психического склада. Если мы поймем, что в его основе лежит неискоренимое чеченское чувство свободы, религиозно окрашенное, то мы неизбежно придем к уважению и симпатии по отношению к этому древнему и необычному народу.

Я. Чеснов

Этническая история вайнахов (чеченцев, ингушей, цоватушин) уходит в глубь тысячелетий. В Месопотамии (в междуречье Тигра и Евфрата), в Шумерах, в Анатолии, Сирийском и Армянском нагорьях, в Закавказье и на берегах Средиземного моря остались величественные и таинственные следы хурритских государств, городов, поселений, относящихся к IV–I тысячелетиям до н. э. Именно хурритов выделяет современная историческая наука в качестве древнейших прапредков нахских народов.

О праве нахов наследовать генетическую, культурно-историческую память своих далеких предков свидетельствуют многочисленные данные в области языка, археологии, антропологии, топонимии, летописных и фольклорных источников, параллели и преемственности в обычаях, обрядах, традициях. Речь идет, однако, не об одномоментном процессе переселения хурритских племен из Передней Азии в северные предгорья Большого Кавказского хребта, где сейчас компактно живут чеченцы и ингуши. Многочисленные и величественные в прошлом хурритские государства и общины: Шумеры, Митанни (Нахарина), Алзи, Карахар, Аррапха, Урарту (Наири, Биайни) и другие, — в разные исторические времена растворились в новых государственных образованиях, и основная часть хурритов, этрусков, урартов, была ассимилирована более многочисленными кочевыми племенами семитов, ассирийцев, персов, тюрков и других.