Шалва Амонашвили - Чтобы дарить Ребёнку искорку знаний, Учителю надо впитать море Света

«Учитель» — Конфуций.

«Человек» — Сократ, Платон, Аристотель.

«Душа» — Квинтилиан.

«Радость» — Витторино да Фельтре.

«Мудрость» — Коменский.

«Любовь» — Песталоцци.

«Народность» — Ушинский.

«Свобода» — Толстой.

«Оптимизм» — Макаренко.

«Преданность» — Корчак.

«Сердце» — Сухомлинский.

Среди этих великолепий мы увидим камни, сияющие лучистыми мыслями и чувствами. Их клали преданные невидимому Архитектору великие деятели образования и творцы человеческих жизней и судеб.

И пришло время нам тоже поучаствовать в строительстве Храма, тоже послужить восхождению землян к Свету.

И что же мы высечем на нашем камне?

Примет ли Архитектор камень, на котором будет написано: «технологии», или же «стандарты», или же «ЕГЭ», или же «ЗУНы»? Архитектор сочтёт эти камни надругательством над Вечностью, превратит их в пыль.

А если на нашем камне мы со всем своим творчеством, со всем своим усердием и устремлённостью высечем слово «Духовность»? Преподнесём Архитектору дар наш и скажем: «Это от Учителей Двадцать Первого Века»? Что ответит нам Архитектор?

Пусть каждый из нас, дорогие коллеги, услышит в сердце своём Его голос.

На наших книжных полочках стоят книги классиков педагогики, мудрецов, мыслителей. И находим время, когда мы протягиваем руку, берём одну из них и вдумчиво читаем. А потом оставим открытой на рабочем столе: книга будет ждать нас, а мы будем спешить к ней.

Дорогие коллеги!

Может быть, в ком-то из вас возникнет желание сделать кого-либо из Учителей Человечества своим Учителем?

Разве не будет радостью и гордостью для нас быть учениками Коменского или Песталоцци, Ушинского или Сухомлинского, Макаренко или Корчака… Нам нужно только твёрдо сказать самому себе: «Я ученик Константина Дмитриевича Ушинского… или Василия Александровича Сухомлинского… или Антона Семёновича Макаренко… или…» А дальше читать книги своего учителя, мысленно с ним общаться и советоваться. Надо читать книги других Учителей тоже, но с целью более глубокого постижения своего Учителя и утверждения его идей в своём творчестве. Надо уметь быть преданным своему Учителю, иначе оборвём луч Света.

Учитель постоянно сопровождает нас.

Готовимся для завтрашних уроков — Он рядом с нами, советует.

Мы на уроке — Он наблюдает, подсказывает, улыбается нам.

Мы ошибаемся — успокаивает, помогает разобраться.

Мы перед Ребёнком, нам нужно моментально решать воспитательную задачу — Учитель шепнёт мудрость.

Нас покидает терпение, покидает воля — Он поделится своим терпением и волею.

Мы в творческом горении — подаст искру смелости, догадливости.

Он с радостью подарит нам весь свой Свет.

Он поможет нам очиститься и будет гордиться нами. Он полюбит нас.

Отведёт от гордыни, от зависти или от какого-либо унижающего нас поступка.

Увидят ученики наши, что держим в руках томик.

Спросят:

— Что это за книга?

А мы ответим:

— Это — книга моего Учителя.

Удивятся они:

— Вы же сами Учитель?! Разве у Учителя есть Учитель?!

Мы ответим:

— Я Учитель для вас, но Ученик для своего Учителя.

Спросят:

— Чему Он вас учит?

Мы скажем:

— Учит, как впитывать море Света.

Спросят:

— А вы прилежный ученик?

Мы ответим:

— Пусть ваше чуткое сердце заметит, как я расту.

Спросят:

— Где ваш Учитель? Он жив?

Мы ответим:

— Он жив, Он всегда рядом со мной. Он учит, чтобы я тоже был всегда рядом с вами.

Дорогие коллеги!

Дадим ли нашего учителя на поругание?

А такое ведь бывает?

Есть так называемые остепенившиеся учёные, которым очень хочется утвердиться и прославиться в мире образования, в сообществе учёных.

Что для этого нужно?

Нужна мощная свежая идея, нужна основательная творческая практика.

А если этого у него нет?

Тогда есть испытанный способ: выбрать какого-либо классика, какое-либо прославленное имя (особенно тех, которых нет в живых) и яростно на него нападать, критиковать, опровергать. Шум привлечёт внимание многих и имя критикана будет у всех на устах. Он уже становится известным. И может случиться, что ему подобные «увидят» в нём учёного, с которым надо считаться.

Так критиковали Сухомлинского за то, что он, видите ли, исповедует «филантропический» гуманизм.

А потом такие критиканы становятся профессорами, их могут выбирать в академики.

Так критикуют Выготского за его теорию развития, самую признанную в мире теорию, чтобы на этой почве утвердить свои несостоявшиеся «идеи» и «методические системы».