Валерий Мильдон - Санскрит во льдах, или возвращение из Офира

Зачем, спрашивается, нужны битвы с природой, безумие работы? Куда и почему торопились? Отчего героям не сделать работы неспешно, зато хорошо? Ответ один — безумие, им объяснимы и сам проект, и трудовая лихорадка. «Еще год — и шар земной будет переделан. Не будет ни зимы, ни лета, ни зноя, ни потопов» (1, с. 35).

Вот, оказывается, в чем дело, вот почему и куда торопились — обогнать время, управлять им (из Госплана), чтобы поскорее выключить его, чтобы его не было — ни зимы, ни лета, одна безграничная вечность. Тогда‑то исполнится заповедная греза русских — все попадут в земной рай. При таком толковании и в глобальной метеорегуляции Н. Ф. Федорова тоже слышится дух прекращения времени; и русские утопии XVIII, XIX столетий исходят, помимо воли авторов, из невысказанного желания избавиться от времени как силы, которая одна не позволяет сбыться извечным чаяниям.

Анализ литературной утопии 20–х годов XX столетия обнаруживает, во — первых, ее типологическое содержание (выключить время); во — вторых, ее главное отличие от западноевропейских жанровых аналогов, о нем скажу, дополняя уже сказанное.

Некогда К. Маркс писал: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность, мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние» [52] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2–е изд. Т. 3. С. 34. .

Не состояние, не идеал, а движение, т. е. некое перемещение, в том числе и во времени; процесс, у которого нет и не может быть финала, остановки, достижения, а значит, неких безусловных истин.

Иные представления о коммунизме у русских последователей Маркса. «В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма» [53] Ленин В. И. З адачи Союзов молодежи, 1920 // Ленин о культуре и искусстве. М., 1956. С. 294. .

Ленин пишет «завершение», словно речь идет о постройке здания — именно так он скажет в следующей части своего выступления: «Быть коммунистом, это значит организовывать и объединять все подрастающее поколение… Тогда вы сможете начать и довести до конца постройку здания коммунистического общества» [54] Там же. С. 295. .

«Завершение», «довести до конца», «здание» — очевидно, что лексика свидетельствует о совсем ином, чем у Маркса, представлении о коммунизме — как о некоем конечном процессе, который, приведя к искомой цели, прекращается, и люди живут в достигнутом мире, где не действуют временные характеристики. Подобный взгляд ближе логике манифеста Пугачева (жизнь, коя до века будет), нежели Маркса с его идеей процесса.

Для западноевропейского сознания определяющим понятием является понятие времени, для русского, как следует из сопоставления приведенных высказываний, время если и значит что‑то, то лишь как второстепенная, вспомогательная величина. С его помощью рассчитывают достичь вечного, неизменного состояния, навсегда обретенного места. [55] Об этом отличии, найденном посредством анализа структур и героев русской клас сической драмы — от Грибоедова до «На дне» М. Горького, я писал в книге «Открытая бездна…» (М., 1992), продолжением идей этого сочинения я рассматриваю настоящую книгу.

Человек Запада, по высказываниям К. Маркса, полагается на историю — время; русский человек, по высказываниям Ленина, словно надеется обойти историю (еще и потому, что во всей истории до большевистского переворота якобы не было ничего хорошего). Ленин так и говорит в обращении к молодежи: сплошной обман трудящихся при царизме, надо весь этот мир насилия и обмана разрушить, со старыми людьми не построить нового общества. Лучше вообще избавиться от истории — тогда дело пошло бы куда быстрее. Правда, так прямо нигде не сказано, но тон, фразеология таковы: побыстрее отойти от старого (как будто это возможно), поскорее за новое; мы, старые коммунисты, не доживем, а вы, кому сейчас, в 1920 г., 15 лет, вы увидите коммунистическое общество.

Иначе говоря, допускалось возможным создать новый общественный строй за несколько десятилетий. По календарю истории, которая быстро не движется, это равносильно «вдруг» — тот самый нечаянный прием, с помощью которого хотят, не давая себе в этом отчета, обойти историю, выпрыгнуть из нее.

Конечно, это не западное представление, и марксистскими подобные взгляды нельзя называть, что, впрочем, косвенно всегда признавалось: «Мы диалектике учились не по Гегелю» (Маяковский), социализму не по Марксу; на Западе марксизм естественно развивался, усваивая предыдущие учения; Россия, по словам Ленина, выстрадала марксизм — какая ж логика в страданиях? Это была своего рода разновидность утопии, примеры есть и на Западе, хотя относятся к ранним фазам становления современного западного общества, к эпохе крестьянских движений, идеология которых получила определение хилиастических надежд.