Мария Згурская - Дворцовые перевороты

Известны дворцовые перевороты, связанные со стрелецкими бунтами времен Софьи Алексеевны, которой помогали начальники стрелецких приказов Хованский и Шакловитов. Но в этих мятежах не было, так сказать, системы, они были спонтанными. У дворцовых же переворотов послепетровского времени были общие предпосылки. И этими предпосылками, по мнению большинства историков, стали:

1) указ Петра I от 1722 года о наследии престола;

2) большое количество прямых и косвенных наследников дома Романовых;

3) противоречия между самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим сословием.

Виновником нестабильности верховной власти в XVIII веке в России оказался именно Петр I, который в 1722 году издал «Устав о наследии престола». Этот нормативно-правовой акт закреплял за самодержцем право назначать себе преемника по своему усмотрению. Таким образом, круг возможных претендентов на престол расширялся. В.О. Ключевский связывал наступление политической нестабильности после смерти Петра I именно с «самовластьем» последнего, решившегося поломать традиционный порядок престолонаследия (когда престол переходил по прямой мужской нисходящей линии). «Редко самовластие наказывало себя так жестоко, как в лице Петра этим законом от 5 февраля», – заключал Ключевский. Однако Петр I не успел назначить наследника: престол оказался отданным «на волю случая и стал его игрушкой». Отныне не закон определял, кому сидеть на престоле, а гвардия, ставшая в тот период «господствующей силой».

Многие историки оценивали 1720–1750 годы как время ослабления русского абсолютизма. В литературе много говорили о «ничтожности» преемников Петра I. Например, по словам Н.П. Ерошкина, автора учебника по истории государственных учреждений дореволюционной России, «преемниками Петра I оказались слабовольные и малообразованные люди, проявлявшие подчас больше заботы о личных удовольствиях, чем о делах государства». «Дело Петра эти люди не имели ни сил, ни охоты ни продолжать, ни разрушить; они могли его только портить, – писал об этом времени историк В.О. Ключевский. – После смерти Петра государственные связи, юридические и нравственные, одна за другой разрываются, после этого разрушения меркнет сама идея государства, оставляя по себе пустое слово в правительственных актах. Самодержавнейшая в мире империя, очутившаяся без установленной династии, лишь с кое-какими безместными остатками вымирающего царского дома; наследственный престол без законного престолонаследия; государство, замкнувшееся во дворце со случайными и быстро менявшимися хозяевами; сбродный по составу, родовитый или высокочиновный правящий класс, но сам совершенно бесправный и ежеминутно тасуемый. Придворная интрига, гвардейское выступление и полицейский сыск – все содержание политической жизни страны».

Воцарение Екатерины открыло собой драматическую и еще до конца не понятую историками эпоху дворцовых переворотов середины XVIII века.

Екатерина I сама была довольно загадочной личностью. Так кто же она, первая российская императрица, женщина, которую любил великий Петр? Родилась она католичкой 5 апреля 1684 года (хотя эта дата ставится многими историками под сомнение) и до принятия православия по одним данным ее звали Марта, по другим – Елена, фамилия, которую называют некоторые источники, – Сковрощанко или Скавронская, в то время как другие – Рабе. Происхождение Екатерины тоже точно не известно. Предположительно, она не принадлежала к знатному роду и была дочерью прибалтийского крестьянина – «дочь литвина Самуила Сковрощанко и жены его, именуемой в разных известиях различно». Впрочем, национальность ее четко установить трудно, по разным версиям она – литовка, шведка, полька… украинка. Родители Марты умерли от чумы в 1684 году, и дядя отдал девочку в дом лютеранского пастора Глюка (известного своим переводом Библии на латышский язык) в Мариенбурге (в настоящее время это город Алуксне в Латвии). Марта была в доме скорее служанкой, грамоте ее не учили, хотя по версии, изложенной в словаре Брокгауза и Ефрона, мать Марты, овдовев, отдала дочь в услужение в семью пастора Глюка, где ее будто бы учили грамоте и рукоделиям. Семейное положение Марты до встречи с Петром I было тоже весьма неопределенным: она была то ли вдовой, то ли неразведенной женой шведского солдата…