Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Удалось ли бакуфу взять крестьянство под контроль? Да, вполне. До середины XVII века регулярно случались бунты, но затем протесты вошли в петиционно-заявительное русло. Обычно через старосту удельному князю подавалось прошение с описанием невыносимой крестьянской жизни и непосильных налогов, иногда с конкретными требованиями. С учетом жесткой позиции бакуфу относительно беспорядков в хозяйстве князья старались не допускать углубления конфликтов и шли на какие-то уступки.

Крестьянин под дождем

Известность получило восстание 1652 года в княжестве Сакура (провинция Симоса). Занявший в нем сторону крестьян староста Согоро через голову удельного князя Хотта Масанобу (1631–1680) подал прошение с жалобой на жестокость его правления четвертому сёгуну Иэцуна. Это, вообще говоря, было запрещено, однако жалобу все-таки приняли и разобрались по справедливости: удельного князя лишили владений, а старосту казнили.

Впрочем, столь жестокие наказания за нарушение процедуры были единичными: обычно ограничивались небольшим тюремным сроком. Старост и крестьянских предводителей, пострадавших за общее дело, народ почитал своими героями и защитниками. За 264 года правления Токугава было зафиксировано более 3 тысяч крестьянских выступлений, большинство из них носило мирный характер. Бунты были характерны для первых 50 и последних 30 лет эпохи.

В середине XVII века были составлены регламенты для служителей культа. В 1655 году Магистрат по делам религий издал “Уложение для синтоистских священников” (Сёся нэги каннуси хатто), а в 1665 году — “Установления для религиозных общин и храмов” (Сёсю дзиин хатто). Уложения обязывали подданных выбрать себе семейный храм и поддерживать с ним постоянные контакты: так бакуфу рассчитывало оградить население от влияния христианства. Храмам было предписано хранить традиции и соблюдать иерархию между главными и вспомогательными храмами. Куплю-продажу храмовых земель запретили, а источники и размеры денежных поступлений в храмы расписали и регламентировали.

Не забыли и про священнослужителей, которым в обмен на земли и льготы отвели важную роль в моральном воспитании подданных. Как и любая религия, буддизм требовал от адептов соблюдения некоторых правил. Пять его главных заповедей не слишком отличаются от христианских: 1) не убивай живое существо, 2) не воруй, 3) не прелюбодействуй, 4) не лги, 5) не пей хмельного. Не то чтобы эти правила так уж строго соблюдались, но как нравственный ориентир в обществе присутствовали и пропагандировались духовенством.

Изгнание из храма

К самим воспитателям предъявлялись гораздо более жесткие требования: буддийские монахи должны были соблюдать 250 религиозных предписаний, а монахини и того больше — 348. Одни и те же правила для верующих и их духовных наставников формулировались по-разному. Например, если рядовым последователям буддийского учения рекомендовалось избегать излишеств в любовных радостях, то служителям культа контакты с противоположным полом просто воспрещались. Однако священники это правило не очень соблюдали: сплошь и рядом заводили себе тайных жен и любовниц, ездили к гейшам в Ёсивара и вообще широко гуляли.

Служители храмов по большей части бывают люди распутные, и хотя законы повелевают им быть во всем воздержными. они не токмо что ведут жизнь невоздержную, но всегда, когда имеют случай, соблазняют замужних женщин и девиц, развращают их и делают разные другие гнусные бесчинства [Головнин, 1816].

В суровом XVII веке монахов-прелюбодеев день возили по городу, а после казнили на кресте. После некоторого смягчения нравов и законодательства в XVIII веке смертную казнь для настоятелей заменили ссылкой на отдаленные острова, а рядовых монахов стали на три дня выставлять к позорному столбу. Административные наказания оставили на усмотрение храмов, но дали понять, что от нарушителей лучше избавляться.

За монахами-нарушителями охотились служащие Магистрата по делам религий. Обычно вечером, после того как в квартале Ёсивара закрывались главные ворота, они устраивали облаву. Дежурили снаружи до утра и всех возвращавшихся после весело проведенной ночи задерживали до выяснения личности. Особенно запомнились горожанам облавы, устроенные в июле 1796 года главой магистрата Итакура Кацумаса (1759–1821). Тогда попалось 73 священнослужителя в возрасте от 17 до 60 лет. Десятерых сослали на дальние острова, а остальных, продержав три дня у позорного столба, отправили в храмы по месту службы. Там их лишили сана и с позором изгнали из обители, предварительно раздев догола — таково было стандартное наказание для монахов-прелюбодеев. Оно называлось каракаса иппон (один зонтик): голому изгнаннику вручали лишь небольшой бумажно-бамбуковый зонтик — прикрыть себя.