Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Этоки

Демонстрация традиционного искусства (2008 г.)

В эпоху Токугава разглядывание картинок, сопровождаемое рассказами, стало очень популярным и вошло не только в религиозную культуру, но и в быт. Множество картинок плотно рисовали на одном большом листе бумаги и выставляли перед слушателями, как сейчас карту мира в школьном классе. С грамотой тогда было лучше, чем в эпоху богов, но не настолько, чтобы все умели читать, а развлечений хотелось. Поэтому рассказ знатока сюжета с показом этоки долгое время заменял японцам современные движущиеся картинки — кинематограф.

Показ картин с большим числом персонажей и сюжетов под комментарии священнослужителей можно и сегодня увидеть в некоторых японских храмах. Обычно это старинные сказания и легенды о происхождении какого-либо известного храма, об истории обычаев и традиций — или же рассказы о деяниях замечательных людей из данной местности. Сегодня жанр этоки считается элементом национальной культуры. Его изучают и поддерживают интерес к нему публики. Так, Университет Мэйдзи в марте 2006 года организовал в столице открытый семинар, во время которого специалисты рассказали много интересного и продемонстрировали мало известное сегодня искусство публичного выступления с показом. Есть и персональные любители и знатоки этого исторического жанра. В префектуре Нагано много лет существует историческое общество по изучению малой родины. Его бессменный председатель Кобаяси Итиро вместе с женой Рэйко всячески его пропагандируют и сами выступают с публичными лекциями в жанре этоки. Местный буддийский храм Дзэнко, один из старейших в стране (основан в 644 году), охотно предоставляет им свои помещения.

В VII–VIII веках в Японии появилась категория женщин, которые по разным причинам оказывались вне семьи — одни уходили сами, других выбрасывала на улицу судьба. В основном они группировались вокруг “Трех священных гор Кумано” (Кумано сандзан) — синтоистских святилищ, которые получали большие пожертвования и пользовались особой популярностью у паломников.

По мере распространения буддизма синтоистские святыни становились смешанными, синтоистско-буддийскими. Со временем монастырская уединенность и постижение глубинного смысла вещей окончательно стали прерогативой мужчин, а религиозным женщинам пришлось осваивать смежные занятия. К началу эпохи Токугава они нашли свою нишу. В XVII веке бродячие проповедницы (их по традиции называли бикуни, то есть монахинями, хотя монахинями в строгом смысле они не были) занимались преимущественно тем, что показывали горожанам и комментировали картинки с ужасами ада, ожидающими грешников после неправедно прожитой жизни. Бикуни проповедовали правильный буддийский настрой и мировоззрение, за что получали умеренное вознаграждение от благодарных граждан. Но при всем внешнем благообразии их профессии со временем она неуклонно приближалась к торговле и услугам, и в XVII веке облик проповедниц тоже начал меняться, приближаясь к артистическому. Хотелось, чтобы зрители-слушатели могли с удовольствием смотреть не только на картинки, но и на рассказчицу — тогда они собирались охотнее. Некоторые бикуни даже красили ногти на руках и ногах. Когда население прочно усвоило все, что нужно, про страсти ада и буддийский моральный облик, интерес к иллюстированным проповедям стал понемногу снижаться. Женщинам снова пришлось что-то придумывать.

Бродячие певицы (XIX в.). Источник: NC

Примерно со второй половины XVIII века бикуни в исторических записях чаще фигурируют как ута бикуни, исполнительницы песенного жанра. Облегчение рода занятий и образа жизни естественным образом приблизило их к древнейшей женской профессии. В общественно полезной трудовой деятельности бродячие певицы не участвовали, жили исключительно за счет пожертвований. К тому же они нередко занимались нелегальной проституцией, поэтому отношение к ним со стороны властей было неоднозначным. В столице бикуни жили компактно. Больше всего их было в районе Канда. На рубеже XVII и XVIII веков визит бикуни обходился мужчине в сто мон. На эти деньги можно было купить 2–3 килограмма риса [Хонда, 2008].