Экзистенциальной характеристикой дворцового пространства можно считать «взаимное удаление на почтительную дистанцию», составляющее особенность дворцового поведения [30] , в отличие от тесноты мест власти общины. Жизнь правителя во дворце закрыта от глаз всех и таинственна, в отличие публичности жизни представителей демократической власти. Жизнь во дворце подчинена сложному ритуалу в отличие от безыскусности поведения в общинных топосах власти.
Кроме комплекса парадных пространств дворцы включают обширный хозяйственный комплекс – зернохранилища, винные склады и т. д. Хозяйственные зоны дворца восходят к общинным хозяйственным зонам, составлявшим своеобразный страховой и обменный фонд общины [31] .
Для археологов верным симптомом углубляющегося социального и имущественного расслоения общины и появления привилегированного сословия служит деление территории поселения на две части – «элитарную» и «эгалитарную». В таких стратифицированных поселениях общинные места власти и общественные запасы перемещаются в «элитарную» часть, представляющую собой, как правило, укрепленное место, цитадель. Здесь оказываются сосредоточены святилища, площади для общих собраний и постройки для заседаний советов. Здесь же расположены зернохранилища, резервуары для воды, «хлебные печи», значительно превышающие нужды жителей элитарной части поселения. Археологи полагают, что площади элитарных частей поселений продолжали служить местами общих собраний, а хозяйственные зоны, расположенные в них, сохраняли свою «страховую» роль для всего поселения. Таковы, например, цитадели протофракийских поселений [32] , цитадели древнейших шумерских городов, таковы и древнейшие дворцы – дворец в Кише [33] , дворцовый комплекс Мохенджо-Даро [34] .
Римские дворцы также «вбирали» в себя общественные пространства – таковы дворцы Флавиев на Палатине, с базиликальными залами. Императорская власть в Древнем Риме мыслилась прямым продолжением традиций общины – важнейшие ритуалы были связаны с провозглашением императора армией, с единением императора и войска, потому и дворец был как бы частью публичного пространства, включавшего площадь, цирк, где император представал перед народом, и святилище, служившее храмом обожествленного императора [35] . Самый знаменитый пример такого сочетания – Палатинские дворцы, обращенные к Via Sacra, форумы, Колизей и мавзолей Августа в Риме, дворец Диоклетиана в Сплите, построенный по модели римского военного лагеря.
Типологически сходный комплекс топосов власти был унаследован Византией [36] , где вплоть до VII в. важнейшими формами манифестации власти были провозглашение императора армией (на военном поле Евдоме) и встреча императора с народом на ипподроме [37] . Комплекс топосов власти в Константинополе был образован Большим дворцом, ипподромом, площадями Августейоном и форумом Константина, Собором Святой Софии. Типологически сходные комплексы, генетически восходящие к модели объединения территориально разобщенных топосов власти общины, многократно воспроизведены в столичных центрах Абхазии, Армении, Болгарии [38] .
Важнейшим качественным отличием дворцов от протодворцов – элитарных частей поселений, «верхних городов», образующих часто, как и собственно дворцы, цитадель, город в городе, – является их принадлежность конкретному властителю. Дворец это место персонифицированной власти. Если первый археологический признак дворца – это монументальность (строительство из прочных материалов, требующее специальных навыков, оформление рельефами, росписями, скульптурой), то вторым признаком считаются свидетельства в пользу персональной принадлежности здания тому или иному правителю – эпиграфика и комплекс памятников монументального искусства со специфически «царскими» сюжетами [39] .
По мнению С.А. Токарева сакрализация власти вождя проявилась в трех формах: «во-первых, в сверхъестественной санкции его авторитета, как опирающегося на магическую силу, во-вторых, в почитании умерших вождей, превращенных в сильных и опасных духов, в-третьих, наконец, в выполнении вождем ритуальных и культовых функций» [40] . С этими формами сакральной легитимации власти связаны основные типы царских сюжетов: инвеститура, ритуальные портреты царей с атрибутами магической власти, жертвоприношение царя. Специфически царскими считаются сюжеты военной и охотничьей тематики: «В Египте, но в особенности в Халдее и Ассирии и еще более у Ахеменидов царская охота занимает почетное место рядом со сценами побед государей, даже принимает иногда почти иератические формы, выявляя, таким образом, сверхъестественный и символический характер подвига государя, убивающего зверя» [41] .
Читать дальше