Сергей Емельянов - Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом

Какова же объективная основа субъективных устремлений людей к бесконечному накоплению денег? Кто или что поддерживает эту страсть вопреки ее практической целесообразности? Ведь людям в конечном итоге нужны радости жизни за деньги, а не деньги сами по себе. В «Политике» Аристотель дает следующий ответ: «В основе этого направления лежит стремление к жизни вообще, но не к благой жизни; и так как эта жажда беспредельна, то и стремление к тем средствам, которые служат утолению этой жажды, также безгранично» [64] .

Ростовщичество как безмерное самодостаточное накопление денег ради денег следует считать противоестественным делом, которое должно всячески пресекаться. Насилие против ростовщичества в целом справедливо; оно в данном аспекте облагораживается и теряет свой негатив, так что в данном контексте насилию присущ до известной степени элемент добродетели.

Какую бы форму деньги не принимали, их присутствие в конечном итоге необходимо в любой экономической системе. Без денег не было бы всеобщего эквивалента, необходимого для сравнения относительных затрат. Деньги становятся самым важным из всех обмениваемых на рынке товаров, поскольку их по определению легче всего обменять. С деньгами в культуру проникает интеллект: с их помощью человек научился сводить качество к количеству.

Очевидно, что только с возникновением нетоварного первичного носителя могут полностью проявить себя потенции, заложенные в родовой категории денег. Наиболее развитой является такая стоимостная субстанция денег, первичный носитель которой не является товаром и формируется в сугубо денежной сфере. Этим объективным требованиям отвечают кредитные и бумажные деньги [65] .

Широкое распространение бумажных денег начинается с конца XVII века. А. Смит утверждал, что бумажные деньги должны рассматриваться в качестве более дешевого орудия обращения. Но легкость выпуска бумажных денег стала одной из причин того, что поначалу к новым платежным средствам относились с определенной долей скепсиса и осторожности. Поэтому процесс перехода от металла к бумаге занял около двух тысячелетий и был трудоемким.

Гегель отмечал, что «Деньги – форма единства и возможности всех вещей, связанных с потребностями» [66] .

Покрывало Мамоны [67] с денег снял К.Маркс. Его рассуждения о деньгах и их извращающей силе в мире отчуждения иллюстрируют понимание сущности человека: «Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар… Деньги – это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей» [68] .

Общественная теория К. Маркса является важнейшим и во многом фундаментальным, определяющим этапом в раскрытии «магического характера» денег. Деньги для Маркса стали символом буржуазной цивилизации. Придавая деньгам значение отчужденной сущности, он считал их худшим из свойств капиталистического строя [69] . Подобно тому, как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая ее в чуждое фантастическое существо, так и при господстве эгоистической потребности он может практически действовать (заниматься «предпринимательской деятельностью»), лишь подчиняя свою деятельность власти денег как отчужденной сущности.

Опираясь на труды своих великих предшественников (А. Смита и Д. Рикардо), Маркс обобщил большой объем эмпирического материала и показал, что деньги «пахнут», представляя собой всеобщий товар, который выдвигается из мира «единичных» товаров и противостоит им, выражая их стоимость. Именно этот товар становится всеобщим эквивалентом.

Деньги – это специфический товар, в котором «снято» противоречие между обособленностью производителя и системой общественного разделения труда. Понятие «снятия» восходит к диалектической логике Гегеля. Для него «снятие» было одновременно отрицанием и удержанием положительного, сохранением в новом виде предшествующего противоречия.

Деньги уже «затаены» в товаре в виде неразрешимого противоречия. Оно проявляется в виде «наличного бытия» двух противоположных определенностей товарной формы продукта труда: «меновой стоимости» и «потребительной стоимости».

Маркс в «Экономических рукописях 1857-1859 гг.» характеризует деньги как стоимость, ставшую независимой от потребительной стоимости: «Деньги – это ставшая самостоятельной меновая стоимость (в качестве таковой деньги как средство обмена выступают всегда лишь мимолетно) в ее всеобщей форме… Деньги – это "экстракт всех вещей", в котором их особенный характер погашен, всеобщее богатство как краткое резюме и противовес его, богатства, распределению и распространению в мире товаров» [70] . Тем самым была раскрыта стоимостная субстанция денег и их качество эталона.