Сергей Емельянов - Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом

Западные языки намного более просты, функциональны, структурированы и формализованы по сравнению с русским. Вследствие этого Запад и Соединенные Штаты Америки эмоционально беднее нас. Америка и Россия имеют разные ментальности; у них различные исторические и политические традиции и территории. Поэтому механический синтез русской идеи и американской мечты проблематичен или почти невозможен.

Как человек думает, так и строит свои отношения с внешним миром. Познавательный характер лежащих в основе всякого деяния усилий подчеркивается известным буддийским изречением: «Все, чем мы являемся, – это результат того, что мы думали».

Арабская, тем более, римская Единица тянется кверху, как Огонь, или фаустовская душа. Если арабские цифры еще имеют тенденцию к округлости, то римские категорически прямолинейны и рассекают пространство – «Разделяй и властвуй!», «Рви мысль», «Плати и потребляй». Китайская же единица горизонтальна / – /, как и дао-вода устремлена вниз и вширь.

Горизонтальная Единица в принципе не может рассекать, ее функция соединительная – не дать распасться единому. «Мой Путь одним пронизан» – говорит Конфуций. Таков Путь и каждого мудреца: соединять разделенное невежеством. Вертикальная Единица располагает к действию, поиску, дерзанию и бунту; горизонтальная – к покою, недеянию, естественности. Одна ведет к разделению и дифференциации, другая – к согласию и интеграции [44] .

С другой стороны, житель Востока более причастен к высоте мира (Вос-ход), а Запада – к падению на Землю, к стихии земли; именно с Запада распространялись приземляющие оковы – колонизация и империализм.

Как отмечал Гегель, «в каждой вещи есть и Запад, и Восток».

Китайское абстрактное «Дао» в философии Лао-Цзы трактуется как «всеединое» и используется для описания абсолютной реальности: «человек зависит от земли, земля от неба (космоса), небо – от Дао, Дао – от себя самого. Дао олицетворяет память, верность изначальному, Основе. В изменчивом есть неизменное, это неизменное и есть истинно-сущее. Даосизм как философия личной ответственности основывается на идее: «жизнь есть война; природа не добра». Идеальный образец даосского духа – не агрессивное животное, но скорее воин-ученый. В даосских храмах он представлен парными изображениями Бога Войны и Бога Литературы.

Основное даосское правило состоит в том, что общение с высшими силами должно быть простым. Лао-Цзы сумел соединить обыденную практичность с вечной философией. Но даосизм не занимается изменением общества. Во времена политических революций и смут Лао-Цзы советует укрываться в горах, возвращаясь после того, как все успокоится.

Дао осуществляется не за счет столкновения противоположностей, а за счет их единства: инь-ян сами по себе следуют друг за другом, как солнце и луна; не нужно их подталкивать, взрывать ситуацию ради перехода в иное состояние и «делать Историю». Все идет своим чередом, все рождается из Небытия и возвращается в Небытие для нового цикла, но не за счет разрыва связей, а за счет наращивания силы: один виток находит на другой по мере реализации древа жизни.

Японцы по сравнению с китайцами менее склонны к абстрактным рассуждениям о потусторонней жизни. Поэтому всеединое «Дао» превратилось в более реалистичное «До» (буси-до, каратэ-до, дзю-до), которое можно использовать применительно к социальным отношениям между людьми.

Таким образом, «Дао» в виде «До» было воспринято японцами как «Путь» или просто «дорога», чтобы по ней следовать в течение жизни. Этот путь бесконечен и необозрим, он долог и труден. Им необходимо пользоваться как средством саморазвития, и в конечном итоге он ведет к физическому и духовному совершенству. Формы деятельности «До» развились на стыке философии и этики, выполняя функции соединительного звена между ними. В основе Пути лежит духовное начало, находящее свое воплощение в обучении и ментальных трансформациях. Конечной целью является достижение идеала человеческого поведения.

В русской истории не было таких условий, как в Японии, где внешняя агрессия отсутствовала веками, а военный опыт приобретался преимущественно на чужой земле и в дуэльных поединках в среде воинского сословия. Пацифизм православия является не очень хорошей выдумкой и инсинуацией на христианство. Заповедь Христа «Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую» трактуется превратным образом. А она всего лишь говорит о бессмысленности ответа насилием на насилие, когда речь идет о спасении души. Ведь и сам Христос принес «не мир, но меч» – духовный меч, отсекающий добро от зла.