Юрий Молок - Пушкин в 1937 году

Мне кажется, что когда мы говорим о памятниках великих людей, то нужно делить их на две категории. С обликом некоторых связана в нашем представлении определенная, хотя и неписаная традиция. Таков, например, Пушкин, с именем которого ассоциируются Нева, Адмиралтейство, Зимняя канавка, вообще старый Петербург. Подобный памятник желательно трактовать монументально и традиционно. В других случаях допустимы и желательны поиски новых форм выражения.

Я не думаю, что следовало бы сделать композицию, включающую и статую Пушкина, и героев произведений. Фигура Пушкина должна говорить сама за себя. На пьедестале вполне уместна надпись-цитата. Я предложил бы цитату из «Памятника», но пусть выскажутся об этом подробно наши поэты и писатели.

Что является основным в личности и творчестве Пушкина? Конечно, вера в жизнь и природный оптимизм. Этим он нам особенно близок и дорог.

Задумчивый, грустный Пушкин, сидящий на скамейке, — памятник в Детском Селе — неплох, но это «локальный», необобщенный памятник. А в Ленинграде нам нужно другое!

Кстати, в связи с юбилеем поэта пора бы переименовать Детское Село в Пушкинское Село. Детские учреждения, преобладавшие здесь в начале революции, давно уже перестали определять физиономию этого дачного города.

Мне хотелось бы также, чтобы поскорее осуществилось хорошее предложение Н. С. Тихонова — Набережная Медного всадника.

Максим Горький живет в моем сознании прежде всего как великий учитель, как писатель, всем своим творчеством призывавший к новой жизни, учивший нас, как следует жить. Эту черту должен подчеркнуть в его изображении тот скульптор, на долю которого выпадет честь увековечить в Ленинграде образ Алексея Максимовича.

Много спорят относительно того, где следует быть памятнику Максима Горького. Я лично стою за самое простое решение — на углу проспекта имени Горького (бывший Кронверкский) и Кировского проспекта. В нескольких шагах отсюда жил Алексей Максимович, здесь он часто прогуливался. Место это чрезвычайно ответственное в архитектурном отношении. Памятник будет виден и со стороны Кировского моста, и с обоих проспектов. Очень важно, чтобы памятник был ориентирован на юг и освещался лучами солнца. От этого скульптура весьма выигрывает, а в данном случае такое условие налицо.

Мы так быстро растем в культурном и материальном отношении, что, вероятно, недалек уже день, когда можно будет говорить и о памятниках литературным героям. Думаю, что такая идея ни с чьей стороны не встретит возражений. Разве можно оспорить, что образ, скажем, Евгения Онегина в тысячу раз реальнее и живее, чем миллионы его живых, подлинных современников? Между прочим, идея эта — не новость. Мне известны три таких литературных памятника: Дон-Кихоту — на его родине, в Ламанче, Д´Артаньяну — на юге Франции, в Гаскони, и… Шерлоку Холмсу — в Англии.

Правда, классическая русская литература не создала положительных, с нашей точки зрения, фигур общенародного значения. На то были причины. Но ведь нам близки, как родные, многие образы мировой литературы!

Справедливость требует расширить тему, предложенную мне редакцией «Звезды». Мы обязаны говорить не только о памятниках писателей, но также и о великих художниках прошлого. Мы, советские художники, совершенно уверены, что в скором времени практически встанет вопрос о памятниках и бюстах таких людей, как Александр Иванов, Репин, Суриков, К. Брюллов, В. Серов, Чайковский, Римский-Корсаков, Бородин и др.

У нас в Ленинграде есть превосходное место для того, чтобы создать импозантную, впечатляющую аллею бюстов великих людей. Это проспект Пролетарской победы на Васильевском острове, где так много зелени и простора.

Подобное оформление этой магистрали достойно советской культуры, усвоившей все лучшее из художественного наследия прошлого.

В 20-е годы я работал секретарем, а затем председателем Секции скульпторов Союза работников искусств. В те годы Гражданской войны и разрухи, по мысли Ленина, были поставлены временные памятники многим великим людям.

Мы, скульпторы и художники, надеялись, что рано или поздно удастся наиболее значительные произведения «монументальной пропаганды» отлить в бронзе. У группы скульпторов в те годы возникла мысль в числе других памятников соорудить в Ленинграде памятник Пушкину.

С той поры вплоть до 1935 года я вынашиваю идею об этом монументе величайшему русскому поэту. Если не считать участия моего в конкурсе на памятник Пушкину в селе Михайловском, который был объявлен в 1924 году, вплотную к работе над памятником я подошел лишь в конце 1935 года, когда передо мной уже как-то конкретно возник образ Пушкина.