Евгений Толмачев - Александр III и его время

Однако 23 ноября Мария не появилась на катке. Преданная ей подруга Александра Жуковская поведала, что Мещерская больше не будет ходить на каток. Оказывается, камер-фрейлина Тизенгаузен сделала ей замечание за то, что она слишком часто приходит на каток. Кроме того, много слухов, что Мария бегает за наследником. Жуковская передала также просьбу княжны, чтобы Александр Александрович не сердился на неё и не садился вечером рядом.

Возмущению цесаревича не было предела: «Опять снова начались сплетни, толки. Проклятый свет не может никого оставить в покое. Даже из таких пустяков подымают истории. Чёрт бы всех этих дураков побрал!!! Даже самые невинные удовольствия непозволительны, где же после этого жизнь, когда даже повеселиться нельзя. Сами делают чёрт знает что, а другим не позволяют даже видеться, двух слов сказать, сидеть рядом. Где же после этого справедливость?»

К удовольствию цесаревича, совместное катание на льду продолжилось уже через день. Вскоре он вновь сидел в собрании рядом с Марией.

28 ноября Александра пригласил к себе отец, передал ему фотографию Дагмары, зачитал её письмо и просил на него ответить в ближайшие дни. Однако эту просьбу сын исполнил только 15 декабря. Все эти дни он находился под очарованием Марии Мещерской, с которой встречался по несколько раз в день.

1 декабря неизменная подруга Марии Саша Жуковская передала Александру её записку, в которой та пыталась описать его портрет и его характер. Со многим он согласился, но просил Марию добавить и отрицательные черты.

7 декабря 1865 г. весь императорский дом переехал на зимние квартиры в Петербург. «Жалко было покидать Царское, — отметил цесаревич, — где, может быть, в последний раз провёл такую весну и осень. Столько милых воспоминаний. В час приехали в С. — Петербург и отправились с Владимиром в санях в Зимний дворец… Я поселился в милых комнатах покойного брата».

Для Александра началась обычная размеренная жизнь. Она была заполнена учёбой, приёмами, визитами, встречами, охотой, регулярными посещениями манежа, катка в Тавриде, театров, цирка. Немало времени отводилось занятиям музыкой, чтению, вечерним собраниям у императрицы. Всё активнее подключается он и к решению государственных вопросов, присутствуя на докладах у императора, шефствует над многими учреждениями и воинскими частями, возглавляет Комитет по предотвращению холеры. Напомню, что поздней осенью 1865 г. над Россией разразилось одно из тех бедствий, которых невозможно было избежать. Явилась острая инфекционная болезнь, холера. В С. — Петербурге первая жертва холеры скончалась 17 ноября и вскоре 21 ноября последовало высочайшее повеление об учреждении в столице временного комитета для принятия необходимых мер против этого опасного заболевания. Во главе комитета был поставлен наследник престола.

Однако, его душа по-прежнему была наполнена нежными чувствами к Марии Мещерской. 10 декабря Александр встречается с княжной на катке в Тавриде: «Много говорил с М. Э., которую не видел уже три дня. Сожалели очень, что больше не в Царском и ругали город с его обществом. Потом катались с горы с М. Э. и кончили прогулку кругосветным путешествием с Бакою, М. Э. и А. В.». В этот же день вечером он был впервые в Мариинском театре на опере А. Н. Серова «Рогнеда» (на сюжет из русской истории). Опера очень понравилась, в особенности хоры странников, «хороши и печальны». Александр не забыл отметить, что оперой была довольна и Мария, которая находилась недалеко, в средней ложе. Следует отметить, что будущий император любил театр и еженедельно бывал на различных спектаклях, поддерживал контакты со многими артистами Мариинского, Михайловского, Александринского и Большого (Каменного) театров, был знаком с некоторыми композиторами.

15 декабря у царевича состоялся разговор с императрицей о Дагмаре, которой он написал письмо и благодарил за фотокарточку. Говорили о Никсе, о Ницце, о Строганове, который теперь вызывает гораздо больше скорби, чем в те времена, и в особенности, чем в Ницце.

О Дагмаре, судя по его дневнику, он почти не вспоминает, зато нет дня, где бы несколько раз не отметил о Марии Мещерской. В последний день года он как бы подводит короткий итог: «Этот год будет всегда памятен мне во всю мою жизнь. Много горя принёс он мне, и с ним началась для меня совсем новая жизнь… Лишился я лучшего своего брата и друга, которого я всего более любил на этой неблагодарной земле… И как бы утешением мне за все мои огорчения были для меня нынешняя весна и осень в Царском… без этого бы я совсем упал бы духом и всё казалось бы мне конченным для меня в этой жизни… Прощай, ужасный и милый 1865 год».