Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы

Царь Алексей, празднуя свое бракосочетание с Наталиею, «велел, чтобы вместо труб, органов и свадебных потех пели его певчие попеременно стихи духовного содержания, как выражено в современном известии: драгия вещи со всяким благочинием [40].

Употреблявшиеся и ныне употребляемые при свадебных обрядах хлебные произрастания и другие вещи имеют особый свой смысл. Хмель — означает любовь, ржаные снопы и пшеница — чадородие; соболя и деньги — богатство; брачные свечи, зажженные богоявленскими, — предохранение от порчи и волшебства; топтание склянки ногами — попирание врагов семейного счастия; иконы — благословение.

В. к. Иоанн IV по восшествии своем на престол (в 1547 г.) немедленно разослал знатных сановников по всей I России, чтобы они смотрели всех девиц благородных и лучших из них представили бы ко двору. В Новгород был послан окольничий И. Д. Шеин, а в Вязьму кн. И. С. Мезецкий и дворцовый дьяк Гаврило Щенок с грамотами: «Велел есми (Царь) смотрити у вас дочерей-девок, нам невесты… а которой дочь-девку у себя утаит тому быть в великой опале и в казни». Жители Вязьмы и Дорогобужа не хотели отпустить своих дочерей, потому было повторено им: «Вы дочерей своих не везете, а наших грамот не слушаете, и вы то чините не гораздо». Из представленных невест царь избрал Анастасию Романовну, дочь вдовы Захарьиной [41]. При вступлении его в третий брак было привезено в Александровскую слободу 2000 невест, из коих он избрал Марфу Васильевну Собакину, дочь новгородского купца, и в то же время (1571 г.) избрал невесту для старшего своего царевича Евдокию Богдановну Сабурову [42]

За три дня до свадьбы царя Михаила ввели в государские хоромы невесту его Евдокию Лукьяновну Стрешневу и нарекли царевною. Потом объявили, кому быть на радости в свадебных обязанностях, со строгим подтверждением, чтобы никто не считался местничеством и чтобы никто не укорял друг друга ни в чем.

Поутру в воскресенье, в день свадьбы, государь слушал раннюю обедню, потом благословлялся у своего отца, святейшего патриарха и говорил ему речь: «Великий государь отец наш, Филарет Никитич, святейший патриарх московский и всея России! По воле Всеблагого и соизволению вашему и матери нашей, иноки Великой Государыни Марфы Ивановны, назначено быть нашей свадьбе, а сего дня моей радости. Святейший патриарх! Благослови своего сына». Патриарх, благословляя сына, говорил: «Всемогущий и неизреченный в милости, вознесший тебя на царский престол за благочестие, Тот и благословляет тебя. Да подаст Он тебе и супруге твоей долгоденствие и размножение роду. Да узришь на престоле сыны сынов твоих и дщери дщерей твоих, и да защитит Он всех вас от врагов, распространит могущество ваше от моря до моря и от рек до концов вселенныя». Потом патриарх благословил его образом Св. Богородицы.

После этого государь ходил молиться в монастыри и церкви и, наконец, испрашивал благословения у своей матери, которая благословила его образом Св. Богородицы Эдигитрии.

Государь, по изготовлении себя к свадьбе, отправился в золотую среднюю палату, быв одетый в золотный аксамитный кожух на соболях и в русскую соболью шубу, крытую золотным бархатом, которой полы заметал назад за плечи; пояс его был из кованого золота. Пред женихом шли поезжаные: столйшки, дворяне, бояре, князья и дружки, все они в золотых одеждах, ожерельях и черных шапках. Дружками с его стороны были: бояр. кн. Дм. Мам. Черкасский и бояр. кн. Дм. Мих. Пожарский, а со стороны невесты бояр. Мих. Бор. Шеин и сын кн. Пожарского, Роман. Государя вел под руку тысяцкий, боярин кн. Ив. Бор. Черкасский. По прибытии в палату жених поклонился образам и сел на лавке, застланной персидским бархатом. Тысяцкий и дружки сели на большой лавке, а поезжаные на другой.

Чертежное место (царское) было приготовлено заранее для молодых в Грановитой палате: оно было обито червчатым бархатом и покрыто двумя бархатными изголовьями, шитыми золотом; на нем лежали по сорок соболей, а третьи сорок, назначенные для опахивания, держал дьяк Андр. Подлесов. Пред чертежным местом находился стол, покрытый тремя скатертями; на них лежали перепечь, ширинки, сыр и стояла пустая солонка; на столе, подле перепечи, была солонка с солью. Грановитая палата была украшена образами, а лавки застланы поволошниками и суконными коврами с изображением на них львов.