Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы

Нашею церковью также положено, чтобы при обручении молодых вручать жениху золотой перстень, а невесте серебряный [33]. Приятели жениха, участвовавшие в поезде, назывались боярами, распоряжавшиеся весельем — дружками. Те же самые лица со стороны невесты были боярыни и дружки. Тысяцкие занимали почетное место у князя, а сваты окружали его с боярами, услуживали и принимали гостей. Еще до свадьбы сват преимущественно заботился о выборе невесты, сговоре и приданом. Невеста и жених обязывались письменно или при свидетелях объявить приданое, какого бы рода оно ни было. Все это переписывалось. В случае развода имущество отдавалось жене, и сверх этого, муж должен был наградить ее. Из самых древних великокняжеских браков мы знаем, что польский король Казимир, выдавая дочь свою (1046 г.) за в. к. Ярослава, прислал ему в вено 800 человек; когда же сам Казимир женился на Марии, сестре великого князя, то получил за нею великое множество серебряных и золотых сосудов и иных драгоценных украшений [34]. Свадебный пир у молодых назывался княженецким и княжим столом.

Думали, что счастию молодых мешают волшебство и колдовство, что одни кудесники могут отвратить от чар и порчи, и потому самые свадьбы были неразлучны с суеверными приметами. Приглашали знахарей, которые одни были в состоянии предохранить новобрачных от неминуемой беды. Сами великие князья разводились со своими женами по этому суеверному предубеждению. В. к. Симеон Гордый отослал супругу свою Евпраксию (в 1345 г.) к ее отцу за то, что она на свадьбе была испорчена и всякую ночь казалась ему мертвецом; но, несмотря на то, она вышла во второй раз замуж за кн. Фоминского, Феодора Красного, а Симеон женился в третий раз на княжне Тверской, Марии.

Сначало происходило обручение. После обручения следовало торжественное венчание [35]при свидетелях; на молодых возлагали венцы, на пальцы надевали кольца, молодые держали в руках зажженные свечи. Читали молитвы, водили около налоя и давали пить вино или мед из чаши. Молодые топтали ногами сосуд, из коего пили. Женщины разбрасывали хмель и лен по церкви, с произношением слов: о, святые защитники наши! отвратите от новобрачных зло и наставьте их всему доброму. Но люди с предрассудками наблюдали тут все движения молодых и по ним выводили счастливые и несчастливые предзнаменования для их будущей жизни. Даже до поезда в церковь всякую встречу и поступь судили по-своему: если при выходе из дома встречался кому-либо из молодых заяц, старуха или кто из молодых вступал в церковь левой ногою, то предвещало несчастие [36].

Мы совершенно лишены сведений о старинных свадьбах, отправлявшихся в простом и дворянском сословиях. Кое-где говорится о них иностранными писателями, не прежде XVII ст., и то с большими пропусками, неверностями и сбивчивостью. Что сказал один, то повторялось всеми с прибавлениями или с извращением смысла. Никто из иностранцев не передал нам ни одной свадебной песни, ни одного причитания. В сочинениях их говорится только о некоторых обрядах и преимущественно об одних странностях, ими же вымышляемых, или осмеивавших то, что было принято и освящено обычаем и временем, не думая, что обрядные действия их страны для других не менее смешны и странны.

Описание свадеб появляется у нас самих только с половины XVIII в. и то с большими недостатками. В начале XIX в. Стали думать о собирании сведений о народных обычаях.

В начале XVI в. находим мы описание одних великокняжеских свадеб, и что замечательно, венчание совершалось весьма часто митрополитами. В. к. Иоанн III, любя меньшую дочь свою, Феодосию, не хотел расстаться с нею и потому не искал женихов ей вне отечества. К этому побуждало его и горестное супружество первой дочери его, Елены, бывшей за в. к. литовским Александром [37]. Он избрал для нее кн. Василия Холмского, сына знаменитого Даниила, прославившегося победами под Казанью, и сочетал их (в 1500 г.). В поезде с женихом находилось более ста князей и много детей боярских из знатного рода. Кн. Даниил Александрович Пенько-Ярославский был в тысяцких, а кн. Петр Васильевич Нагой-Оболенский в дружках, при коем был поддатник-дгружкою окольничий Ив. Вас. Чебет и три рассыльщика: Иван, Никон и Петр Осокины. Дьяки назначали свечников, каравайников и фонарников. Одни чиновники стояли у изголовья местного, а другие несли подушки в церковь; под ноги жениха и невесты стлали камки. Ковер княжий держал Никол. Ангелов, переменяясь с Ив. Баршовым. У саней великих княгинь Софии и Елены шли бояре. Митрополит венчал молодых в храме Успения. Поп Афанасий стоял с крестом у постели. Веселились и пировали во дворце до ночи. Конюший Гридя Афанасьев, окруженный 15 детьми боярскими, ездил на жеребце около новобрачной почивальни [38].