Сборник статей - Гении эпохи Возрождения

В его жизни были взлеты и падения. Он познал сполна и милости Фортуны, и горечь поражений. Молва сделала из него жестокого циника, но он им никогда не был. Он умел хранить верность, извлекать уроки из прошлого и не мыслил себя без служения родному городу.

…Флоренция. Утро 10 мая 1527 года. В Зале Пятисот в Старом дворце – Палаццо Веккьо – собрался Большой совет. Предстояло избрание должностных лиц республики. В зале стоял зловещий гул. Всеобщее напряжение вызвало известие о том, что Никколо Макиавелли предложил себя на должность секретаря канцелярии Коллегии Десяти. Разве можно вступить в одну и ту же реку дважды?

Когда объявили кандидатуру Макиавелли, высокое собрание взорвалось. В единый миг с отцов города слетела степенность. Они вскакивали с мест, перекрикивая друг друга и яростно жестикулируя. Перепуганные протоколисты не успевали записывать.

«Макиавелли ведет жизнь нерелигиозную, кто его видел на проповедях?!»

«Он сидит в трактире, хуже того – в библиотеке, читает старые книжонки. Не хотим философов! Долой философов!»

«Он ученый! Долой ученых!»

«Отечество нуждается в людях благонадежных, а не в ученых! Макиавелли историк… Он насмешник и считает себя выше всех!»

Не дожидаясь результатов голосования, Никколо покинул Палаццо Веккьо. Как же так? Ему 58 лет. Он любит Флоренцию больше всего на свете, больше близких людей, больше жизни. И в это трудное время его энергия, опыт и знания не нужны… Он перешел на другой берег по Понте Веккьо – Старому мосту – и свернул направо. Внизу текли мутные спокойные воды Арно. Под ногами лежали камни мостовой квартала, где прошло его детство…

Денег на учебу в университете у отца Никколо не было, а потому после школы юноша учился самостоятельно. Он много читал, особенно античных авторов: Тита Ливия, Тацита, Цицерона, Вергилия, Овидия. Любил музыку. А еще работал в адвокатской конторе отца, приобретая юридические знания.

«Я родился бедным и скорее мог познать жизнь, полную лишений, чем развлечений», – вспоминал потом Макиавелли. Как мало мы знаем в начале нашего жизненного пути, что ожидает нас впереди!

В 29 лет жизнь Макиавелли сделала крутой поворот, и он был готов к нему.

18 июня 1498 года Большой совет флорентийского правительства – Синьории избрал его секретарем второй канцелярии, занимавшейся внутренней политикой республики, а потом еще предложил возглавить канцелярию комиссии Свободы и Мира, ведавшей делами армии и ополчения.

Должности незавидные: низкое жалование, никакой перспективы продвижения и множество обязанностей. Но те, кто назначал Никколо, знали, что не ошиблись: новый канцлер был готов не покладая рук работать на благо Флоренции, ведь его главными девизами были: «Трудом создано величие человека» и «Флоренция превыше всего».

Его переизбирали на эти посты долго. Очень долго. Четырнадцать лет.

За эти годы из-под пера Макиавелли вышли многие тысячи дипломатических писем, донесений, правительственных распоряжений, военных приказов, проектов государственных законов. Он организовывал военные кампании, инициировал создание республиканского ополчения.

А еще он был дипломат от Бога. Умел убедить и переубедить, настоять, навязать. Дипломатические и военно-дипломатические миссии к различным итальянским государям, к папе, императору, четырежды к французскому королю – во все ответственные моменты итальянской и европейской истории Макиавелли отрывался от своих дел во Флоренции и направлялся в другие государства и чужие страны.

Мало кто мог лучше него в короткие сроки точно и верно оценить политическую атмосферу в чужой стране. Когда Синьория торопила его с донесениями, он отвечал: «…серьезные вещи не отгадываются… если не хочешь излагать выдумок и сновидений, необходимо все проверить».

Стройный, подтянутый, изящно одетый, превосходно владеющий языками, ироничный и остроумный – таким был Никколо Макиавелли.

Нет, он и не думал превращаться в чопорного чиновника. Всегда оставался душой вечеринок с друзьями. И очень любил семью, с шутливой нежностью именовал ее своей «командой».

Классики древности были для Макиавелли друзьями и советчиками. Без них он не обходился даже в своих служебных поездках. Он никогда не относился к античным писателям лишь как любознательный читатель и эрудит, но всегда – как политик и практик. Не упускал ни единой возможности применять их идеи в жизнь.