Игорь Лебедев - Шут и Иов

Впервые вскользь заинтересовался темой «тайна рождения Германна» Антокольский.

«Между посетителями поднялся глухой ропот, а худощавый камергер, близкий родственник покойницы, шепнул на ухо стоящему подле него англичанину, что молодой офицер ее побочный сын, на что англичанин ответил холодно: „Oh?“». Лишнего у Пушкина никогда нет, а ведь сцена абсурдна. Все цифры — не случайны. Одна из них — возраст «Дамы», 87 лет. Сыном ей Германн быть не мог. У княгини было четверо сыновей, о которых ее внук Томский упоминает в прошедшем времени, т. е. и здесь Пушкин четко указывает направление своей тайной мысли. Антокольский вступает на этот путь — «может быть, внук?» и делает вывод: «пытаясь вырвать у графини тайну ее карт», он чуть было не коснулся тайны своего рождения, а может быть, и коснулся — ведь прозвучала же в его мольбе: «Если вы хоть раз улыбнулись при плаче новорожденного сына!».

Но если она — внучка, то Германн — правнук! Причем, этот уровень лежит буквально на поверхности, в своем незаконченном «Арапе» Пушкин перевернул прошлую реальность, и в этом одна (если не главная) из причин его не завершенности. Петр выступает, как сват прадеду А. С. Но поэт прекрасно знал, что Ганнибал женился уже после смерти царя. Кстати, свою «Родословную», где ничего не вызывает удивления, Пушкин пишет после «Пиковой Дамы», а вот другую он почему-то сжигает после декабря 1825 г. Что же может быть опасного там? Ничего, если не предположить, что упоминание о своем истинном происхождении при попытке уничтожения правящей царской семьи — уже лишнее.

Возможно, Пушкин знал свою истинную родословную с самого начала, но о том, что он ее прекрасно уяснил себе к 1833 г., говорит хотя бы «дело Петра Габбэ» и отклик на него Пушкина. Габбэ — офицер лейб-гусарского Литовского полка, человек редкого благородства, ума и образования, служил в царстве Польском под началом великого князя Константина. В 1823 г. был разжалован в солдаты за «либеральные выступления». Все отмечали особое расположение к нему цасаревича Константина. Когда случилось наказание — Константин обратился к нему со словами: «Я вас в детских годах ваших носил на своих руках, я привык вас называть Петрушей, вас на своих руках носила моя матушка императрица, вы все это забыли и пошли против меня». Ничего не понимающий Габбэ ответил: «Я вполне чувствую потерю ваших милостей». На эти простые слова вежливости цесаревич кинулся обнимать и целовать его и радостно повторял: «Ну, если так, то все забыто, все забыто!».

В 1826 г. Габбэ уволили в отставку с запрещением въезда в столицы и Варшаву. Но в 1833 г. в Крыму он сходит с ума. Веригин ставит это в связь с вопросом, который ему задала бывшая придворная дама князя Голицына: «Да знаете ли вы, почему об вас так хотят знать, знаете ли вы, чей вы сын?» (он не мог быть сыном Константина, а мог быть или сыном Павла, или, менее вероятно, Александра).

На это Пушкин откликнулся «прозрачным» стихом — «Не дай мне Бог сойти с ума». Сумасшествие Германна — сумасшествие Габбэ. Голицына, внучка по матери Ев. Ив. Ржевской, а род Ржевских стал связующим меж князем Рюриком и А. С. Пушкиным; щур поэта Ал. Ив. приходится пятиюродным братом царям Федору и Ивану V и правительнице Софье. А прадед А. С., Юрий Алексеевич Ржевский, пользовался дружеским расположением самого Петра I и до 1718 г. служил подпоручиком в Преображенском полку.

Вот описание герба Ржевских: «В щите, имеющим серебряное поле, изображена черная пушка на золотом лафете, и на пушке райская птица, щит покрыт горностаевой мантией и шапкой, принадлежащие княжескому достоинству, так как от князей смоленских происходит». Заметим, что герб стоит на первом месте среди дворянских гербов, а наличие горностаевой мантии указывает не только на княжеское достоинство, но и на происхождение от Рюрика.

В принципе, все предки Пушкина были среднеслуживым дворянством, кроме Ржевских и Головиных. В «Истории Петра» еще в 1840 г. была проведена «странная ревизия», и годы 1720—21-й исчезли, хотя осталось исследование Пушкина о смерти царевича Алексея. Когда князь Долгорукий занялся исследованием корней родов аристократии, то Николай I упорно желал вернуть рукописи «Истории Петра I», который тот якобы имел, и повелел предоставить ему все рукописи, касающиеся до истории Петра самого Пушкина.

Прадед Пушкина Александр Петрович Пушкин служил в том же Преображенском полку, что и подпоручик Ржевский, и женился на дочери любимца царя — генерала и адмирала Ив. М. Головина. Карьера сказочная. Ив. Мих. сидел за обедом по правую руку царя, в то время как адмирал Крюйс по левую. И во время частых катаний Петра по Неве сопровождали его все больше Головин и Сенявин.