Алексей Востриков: Книга о русской дуэли

Отчасти заполнила образовавшуюся лакуну вышедшая в 1989 году книга Я. А. Гордина «Право на поединок»; впрочем, она – о Пушкине и затрагивает проблему поединков постольку, «поскольку Пушкин выбрал именно дуэль, чтобы разрубить роковой узел, затянувшийся в конце его жизни» [ 50 , с. 5]. Дуэльные главы этой книги собраны и дополнены материалом в последующих работах Я. А. Гордина – «Русская дуэль» ([ 51 ]) и «Дуэли и дуэлянты» ([ 52 ]).

Вообще, о дуэли Пушкина (последней) написано чрезвычайно много, больше, чем обо всех других российских дуэлях, вместе взятых. Нам же хотелось написать (как однажды сформулировал Ю. М. Лотман) «о том, как стрелялись никому не известные поручик Иванов с коллежским асессором Петровым». Если пользоваться научным языком, то нас интересовала дуэль как культурный феномен, дуэль как ритуал, поэтика этого ритуала; язык дуэли и его элементы; дуэль как часть жизни русского дворянина, реалия его быта .

Однако научной терминологией мы пользовались по мере необходимости, а в основном старались дать слово самим героям нашего исследования. Чувство чести (point d’honneur, как называли дворянскую честь, «честь дуэлиста» не только во Франции, но и в России) – это именно чувство, которое не всегда можно объяснить или описать. Мы надеялись, что, прочитав эту книгу, кто-то сможет увидеть дуэль изнутри, «примерить на себя» чувство дворянской чести, как можно примерить рыцарские доспехи или подержать в руках старинный «ствол Лепажа».

Такая установка отчасти оправдывала нас в отношении использования материала. В настоящей книге мы опирались и на теоретические работы (большей частью дореволюционные), и на мемуары, и на художественную литературу. В строгом историческом исследовании такой разнобой вряд ли допустим, но для нас были равно важны все описания дуэли, так или иначе отражающие представления российских дворян. Мы надеялись, что требовательный читатель сам сможет отделить зерна от плевел и составит собственное мнение об описываемом нами явлении.

Впервые «Книга о русской дуэли» вышла в 1998 году в Санкт-Петербурге, в «Издательстве Ивана Лимбаха». За прошедшее с тех пор время интерес к изучению русской дуэли необычайно возрос. Появилось сразу несколько примечательных работ: «Дуэль Пушкина» Р. Г. Скрынникова (1999), «Поединок чести» А. Кацуры (1999), «Ритуализованная агрессия…» И. Рейфман (1999, русский перевод 2002), «Дуэль в жизни и творчестве А. С. Пушкина» В. Миронова (2003). Все эти книги (добавим сюда работы Я. А. Гордина и нашу) различаются и по методологии, и по стилю, и даже по материалу, дополняя друг друга и помогая увидеть столь сложный феномен, как русская дуэль, с разных точек зрения.

В заключение хочется выразить признательность тем, кто на разных этапах подготовки книги помог поддержкой и советами, – Г. Г. Амелину, А. Ф. Белоусову, М. Я. Билинкису, А. Б. Блюмбауму, Д. В. Болотову, К. Г. Исупову, В. Ф. Миронову, А. А. Савельеву. Хочу особо поблагодарить сотрудников Научной библиотеки имени М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (в первую очередь директора Н. А. Шешину, а также М. Э. Карпову, Н. И. Николаева, Т. А. Березкину, У. А. Маркову, Л. И. Корбукову и других). К сожалению, нет возможности назвать всех, кто оказал содействие в сборе мемуарного и литературного материала. Наконец, эта книга просто не состоялась бы без постоянной помощи Е. Н. Грачевой.

Дуэль как социокультурный феномен. Дворянский кодекс чести. Дуэль как институт регулирования отношений дворянской чести. Традиции военного поединка: аристия, рыцарский турнир, карусель. Судебный поединок. Поединок как зрелище: гладиаторские бои, ассо, кулачные бои

ПРИЛОЖЕНИЯ: Материалы о каруселях. Поле

Внаше время слово «дуэль» употребляется в столь различных, иногда взаимоисключающих смыслах, что необходимо сначала определить суть этого вполне конкретного социокультурного феномена и отделить дуэль от явлений родственных и схожих. Итак, дуэль – это ритуал благородного разрешения и прекращения конфликтов, затрагивающих личную честь дворянина .

В сословной структуре послепетровского Российского государства главенствующее положение занимало дворянство. Оно имело исключительные права, но эта исключительность ко многому обязывала. Исключительность требовала сословной обособленности, замкнутости. Хотя Петр I и открыл формально сословие для выслуживших чин людей неблагородного происхождения, хотя приливы и отливы фаворитизма подчас ставили на первые места в государстве целые семейства из самых низов, тем не менее такие случаи были исключениями; для «новых» дворян подобная «милость» являлась лишь первым шагом к тому, чтобы стать настоящими дворянами Российской империи.