Семен Гейченко - Пушкиногорье

И мне очень хочется, чтоб как можно больше людей коснулось его мягкого дара пробуждать в нас любовь к поэзии Пушкина, пробуждать без томления и усталости, пробуждать во всех без исключения, кто нашел дорогу в Пушкинский заповедник.

…Семен Степанович приехал в Михайловское ранней весной сорок пятого года, еще до Победы, приехал по просьбе тогдашнего президента Академии наук СССР С. И. Вавилова, который был намерен возложить на его плечи восстановление пушкинской обители. Фашисты разорили усадьбу поэта, сожгли и повырубили михайловские леса, оставив после себя мертвую, обезображенную землю, черную от огня и копоти.

Эти первые дни и месяцы работы в Михайловском Семен Степанович вспоминает часто и охотно. И в наших разговорах с ним не бывает, чтоб мы не помянули весну сорок пятого. Может, оттого, что время это было для него нелегкое, тяжкое, опасное, а может, оттого, что именно тогда, весной сорок пятого года, в имени Пушкина открылось перед ним что-то такое, что перевернуло всю его жизнь. Он еще не сознавал четко, что это было. Но именно тогда он заболел душой-..

Фашисты, отступая, оставили заповедник заминированным. Почти пять лет освобождали саперы от мин уже освобожденную землю, только в Святогорском монастыре было извлечено около четырех тысяч вражеских мин. И работать в заповеднике приходилось зачастую на свой страх и риск. Бывало, что и люди гибли…

«Но как только саперы расчистили первые дорожки, — вспоминает Семен Степанович, — неожиданно в Михайловское хлынули жители окрестных деревень. Они предлагали свои услуги, готовы были помочь в любой работе. Это люди, у которых чаще всего не было даже собственного крова, многие деревни в округе фашисты сожгли … Такая любовь к Пушкину меня обрадовала, и я, сказать по правде, с легкой душой подумал о будущем.

…В ту пору шло к нам и много солдат. Чаще они проезжали не вдалеке от этих мест на передовую… И, наверное, не все из них — и солдат и крестьян — были хорошо знакомы с поэзией Пушкина. Они знали имя его, возможно, что-то на слух помнили из его стихов, передаваемых народом из поколения в поколение, слышали о громкой славе самого великого из русских стихотворцев. Но этого было вполне достаточно, чтоб по сердцу, с общего согласия, они свернули с военного тракта и накоротке оглядели разоренный дом, усадьбу, поклонились праху поэта и пошли дальше на фронт, под Кенигсберг, Варшаву, Берлин… И может быть, для многих из них эта встреча с поэтом, полная светлой грусти, тихой печали, была первой и последней… Но, наблюдая за ними, я чувствовал, что в эти короткие минуты люди словно рождались заново, столь обостренно чутким было их сердце и особо памятливым ко всему, что составляло честь и славу Отечества. В эти минуты Пушкин был не только дорог и близок им, он был и понятен… Вот когда я всерьез задумался о редкой судьбе Пушкина, об особом предназначении его. Я представил себе, какой же целительной, духовно созидающей является его поэзия, если самые простые люди шли к нему на поклон как к светлому образу родной земли… Меня захватила радостная, теплая моей душе мысль усилить этот образ, образ Родины, образ земли и природы русской, воспетой поэтом, чтоб год от года рос людской поток в заповедные пушкинские места и уносил вместе с пушкинским духом великую мысль о Родине, о любви к ней…»

И если теперь окинуть взглядом все эти сорок лет, прожитые Семеном Степановичем в Михайловском, то, несомненно, ему удалось создать этот образ. Хотя все, конечно, пришло совсем не сразу…

Писатель Ю. Бондарев в своем вступительном слове к « Пушкиногорью» (издательство «Молодая гвардия»), выражая мысли и чувства многих и многих поклонников таланта Семена Степановича, высоко оценил его подвижническую деятельность:«Так не раз случалось в русской культуре, когда рядом с крупнейшими творцами ее поднимался равного значения подвижник — пропагандист этих произведений. Коллекционер Павел Третьяков навсегда соединил свое имя с художниками-передвижниками, режиссер Константин Станиславский — с новым театром Горького и Чехова, дирижер Евгений Мравинский — с музыкой Дмитрия Шостаковича… Семен Степанович Гейченко в моем понимании и моем отношении ко всему, что им сделано в Пушкинском заповеднике, стоит в ряду именно таких удивительных, великих людей, которые украшают и возвышают духовно нашу жизнь».

Высокие, но справедливые слова. Не случайно Семену Степановичу Гейченко первому из музейных работников страны присвоено звание Героя Социалистического Труда. А его книги — продолжение его жизни, его работы, его мыслей — заслуженно пользуются большой популярностью. Потому как своей искренностью, своей любовью к Пушкину они, несомненно, благотворно воздействуют на душу каждого читателя. Писание книг в жизни его не самое главное, но, как он признается сам, очень необходимое дело, активно помогающее ему в духовном подвижничестве.