Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

Джорджо Вазари, автор известной книги «Жизнеописания самых знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», опубликованной в 1550 году и основанной на воспоминаниях тех, кто лично знал да Винчи, описывал его как человека «сверхъестественной» красоты и силы, который мог согнуть подкову голыми руками. Однако, несмотря на такие внешние достоинства, да Винчи не был женат и не оставил после себя детей (по крайней мере, нам об этом не известно). Его вечно окружали привлекательные и нередко женоподобные красавцы. В своей книге «Леонардо да Винчи: воспоминание детства» Фрейд утверждал, что обнаружил причину эротических предпочтений гения в воспоминании, описанном художником в одном из своих дневников. Однажды, в раннем младенчестве, когда он еще лежал в колыбели, на него напала хищная птица. Как писал Леонардо, «коршун открыл мне рот своим хвостом и много раз ткнулся им в мои губы». Основатель школы психоанализа рассматривал этот символ, «хвост», как фаллический (незадолго до написания книги он как раз обнародовал свои идеи по этому поводу), а это воспоминание Леонардо объявил сексуальной фантазией, созданной позже и перенесенной да Винчи в детство, что, по мнению Фрейда, свидетельствовало о латентной гомосексуальности объекта его исследований и о причине последующего увлечения художника темой полета.

Фрейд использовал слово «латентный», так как был убежден, что у Леонардо не было интимных отношений ни с одним из окружавших его юношей, которым он протежировал, что «вместо этого он предпочел трезвый отказ от сексуальности». Однако историк Кеннет Кларк с ним не согласен: на основании всех известных фактов он сделал вывод, что великий мастер был настоящим гомосексуалистом. «Глядя на творения Леонардо, нельзя утверждать, что он относился к женщинам, как обычный мужчина», — писал Кларк в книге «Леонардо да Винчи: отчет о его художественном развитии». И продолжал: «Те, кто «в интересах морали» желает представить Леонардо, этот неистощимый источник творческой энергии, как адепта нейтрального или бесполого поведения, по-видимому, считают, что тем самым оказывают услугу его репутации». Сам Леонардо мало высказывался на эту тему, разве что в короткой дневниковой записи, которая, похоже, подтверждает мнение Фрейда на сей счет. «Страсть к интеллектуальным занятиям, — писал да Винчи, — изгоняет чувственность». Известно, что в ту эпоху многие флорентийские художники открыто выказывали свою приязнь к другим мужчинам и что это никого не шокировало. Однако, как пишет Гилман, «по контрасту с такой общественной терпимостью» в общем культурном контексте подобное поведение воспринималось как «утрата контроля над силами, которые людям должно контролировать».

Весьма вероятно, что в случае с да Винчи силой, которая отказывалась ему повиноваться и грозила превратить могучего мужчину в слабака, был его член. Несколько зарисовок в дневниках гения говорят о том, что психоэротические метания были свойственны ему даже спустя несколько десятков лет после ареста по обвинению в аморальном поведении. На одной из страниц его дневника изображен эрегированный член — этот эскиз находится в нижней части листа. Слева от него — в профиль и спиной к пенису — изображен мускулистый мужской торс. Задумано так было или нет, но пенис явно нацелен на анус. Более того, складывается впечатление, что они идеально подходят друг к другу, что это — все тот же «ключ к замку», точь-в-точь как на рисунке соития. Похоже, что искушение поддаться слабости всегда было для да Винчи очень сильным. А его противник и искуситель каждое утро приветствовал мастера новым подъемом.

Этот поразительный эскиз демонстрирует понимание да Винчи главного парадокса, заложенного в самой природе пениса: ведь это единственный орган, который, будучи частью тела, существует отдельно от него. Он также свидетельствует о парадоксальности натуры самого да Винчи. Его творческая деятельность как художника и скульптора убеждала его в верховной власти зрения. Леонардо верил, что именно посредством зрения, а не с помощью умственных построений человек обретает знания, позволяющие ему стать хозяином окружающего мира и собственной судьбы. Однако еще за четыреста лет до Фрейда да Винчи понимал, что фантазии и сны — то бессознательное, о чем с таким жаром говорил впоследствии герр профессор, — могут приблизить человека к истине не менее реальной, чем та, которую способен видеть глаз. Самая яркая тому иллюстрация — часто встречающееся в зарисовках да Винчи изображение пениса, который существует сам по себе, не прикрепленный к телу. Он символизирует независимое и бесконтрольное начало с сильной волей. Конечно, это была лишь игра воображения, однако для да Винчи она была вполне реальной.