Х.-М. Хашаев - Законы вольных обществ Дагестана XVII–XIX вв.

8. Старшины главных селений не имели никакого значения для селений других деревень [44]. Ежели нужно собрать народ, то деревня, которой в том предстояла необходимость, писала об этом бумагу, которую разносили по всем деревням, и народ собирался. Всякий мог написать такую бумагу и послать по деревням.

9. Постоянным местом народных сборищ магалов Танк, Гапш и Мюра было близ Уркараха, на месте, называемом Ая. По сборе народ выбирал из среды себя почетных лиц, которые отходили в сторону, судили, решали и объявляли народу. Народ всегда решениям их повиновался.

Другое место для сборища народа было Семей, ниже Маджамка; но собрание туда народа принадлежало одному уцмию. Туда сходились люди со всего Кайтага. Это было, когда нужно избрать уцмия или поднять народ на сопротивление общему врагу.

10. О порядке избрания в уцмии в памяти народа мало сохранилось сведений. Помнят, что право надевать шапку на избираемого уцмия принадлежало предкам киркинца Омара. Одни говорят, что на избираемого уцмия предки Омара надевали свою шапку; другие, что для этого у уцмия была особенная шапочка. После избрания уцмий угощал народ, давал подарки почетным лицам.

11. Власть уцмия когда-то была неограниченна; он имел право на жизнь, производил сам и через своих нукеров суд и расправу, назначал преданных ему лиц в управляющие деревнями [45](узбашами). Это было вначале, по завоевании Кайтага. Со временем исчезло из памяти народа воспоминание о завоевателе, горные деревни стали стремиться к независимости и приобрели ее. Чтобы поддержать свою власть силой, у уцмиев ее недоставало. Поэтому они стали поддерживать свое влияние подкупами (подарками) влиятельных лиц. Раздор между членами уцмиевского дома совершенно уничтожил их значение как правителей в горах. На призыв уцмия народ охотно собирался только во время избрания в уцмии, надеясь на хорошее угощение, и во время грозящей опасности, при нашествии внешнего врага, по чувству самосохранения.

С падением действительной власти уцмиев в Кайтаге уменьшалось и их материальное благосостояние: не вносили сбора произведениями [46], не платили штрафов, и только у уцмиев оставался незначительный сбор баранами (ясак) с пастбищных мест на горах и плоскости. Уцмии сами и через своих нукеров поддерживали свое благосостояние хищничеством, производимым преимущественно на большой Дербентской дороге, ограбляли там караваны или брали с них большую пошлину и покрыли поддержку деньгами из Персии (в Персию ездили Башлипер-Габак и Усамикентер, Мама-Ках).

По праву завоевания уцмии присвоили в свое непосредственное распоряжение все свободные земли, в чем им население не сопротивлялось по неимению надобности в них, по неразвитию хлебопашества. Терекеме была ненаселена [47]. Уцмии вызвали туда татар из-за Дербента, поселили их и, как своих подвластных, защищали от других хищников [48], брали с них хлеб, сено, которое раяты доставляли в горы, в резиденции уцмиев в Каракурейш, Уркарах, а потом в Маджалис и Янги-кент.

В Маджалис и Янгикент уцмии переселились в половине прошлого столетия, вынужденные к тому, кажется, как нерасположением к их власти горцев, так и экономическими условиями жизни; они с собой переселили из ущелья Джугуткатта евреев. Два брата, Устар-хан и Эмир-Гамза, поселились: первый – в Янгикенте, последний – в Маджалисе. После этого переселения, по преданию, сильнее поднялся раздор между потомками Устар-хана и Эмир-Гамзы за уцмиевское достоинство, так что иногда было два уцмия: башлинцы, гамринцы и часть магалов Уцмидарга выбирали в уцмии из дома Устар-хана ян-гикентского; кайтагцы, урджамильцы и деревни по Уллу-чаю – из дома Эмир-Гамзы маджалисского.

В таком положении застают власть уцмия в Кайтаге русские. В 1818 г. уцмий Адиль-уцмий просит русский отряд в Башлы для наказания не повинующихся ему башлинцев и его родственников. Русские являются в Башлы (Пестель), но испытывают неудачу, уцмий оказывается в неловком положении к населению, как виновник призыва русского отряда в Башлы. Чтобы заслужить расположение народа, Адиль-уцмий изменяет нам, вооружает народ против нас, за что в 1820 г. Ермолов уничтожил уцмиевское достоинство и установил Башлинское наибство. Адиль-уцмий бежал в Аварию. В башлинские наибы стали назначать из дома маджалисских уцмиев. Волнения в 1834 г. заставляют снова передать власть над всем Кайтагом в руки потомков уцмиев, что и делают, назначив сына Адиль-уцмия, Джамов-бека, управляющим всем Кайтагом. Но вольные горные общества совсем не хотели его признавать своим управляющим, старшины к нему не являлись, и Джамов-бек собственно не управлял Кайтагом, а только наблюдал за ним и препятствовал по возможности разбойничьим шайкам производить разбой на большой почтовой дороге. Для поддержания его значения в крае было совершено движение отряда в 1856 г. в Уркарах, селение, более других виновное не только в непризнании над собой власти Джамов-бека, но в открытом сношении с Шамилем, передерживании у себя непокорных горцев и снабжении их хлебом и солью. Поход в Уркарах возвысил значение управляющего в магалах Ганк, Гапш и Мюра, старшины стали являться по требованию его и выставили в его распоряжение 60 человек нукеров. Джамов-бек назначил своего сына Ахмед-Пашу управлять этими магалами. Энергичный, смелый и решительный Ахмед-Паша насильно вмешивался в дела населения, решал жалобы и не задумывался приводить их в исполнение силою с своими нукерами, так что его стали бояться и слушаться. Башлинцы тоже после этого похода стали слушаться Джамов-бека и выставили нукеров. Но каракайтащы, урджамильцы, Каттаган и Шуреканту оставались по-прежнему в совершенно независимом положении [49]исключая некоторых лиц из старшин, являвшихся к Джамов-беку получить подарок [50], да голодных урджамильцев, никогда не пропускавших случая являться скопом в Маджалис к Джамов-беку поздравить его с праздником Курбан-Байрамом и покушать досыта плову, которого для них приготовляли вдоволь.