Сергей Глезеров - Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

«Гнедой жеребец под высоким драгуном. Роскошная лошадь под пышным гусаром…» Июль 2012 года, фото автора

«Большая дорога военной удачи». Июль 2012 года, фото автора

«Очаровательные франты минувших лет…». Июль 2012 года, фото автора

Нашим гидом по историческим местам стал сиверский старожил Андрей Николаевич Колобовников, один из руководителей общественного фонда «Моя Малая Родина».

«О плачевном состоянии имения Витгенштейна сказано уже много, но пока все остается по-старому, – рассказал Андрей Николаевич. – Отец рассказывал мне, какой красивой была усадьба до революции. Он учился в Петербурге и студентом приезжал сюда, в поместье Витгенштейна, – здесь была замечательная библиотека. Владелец усадьбы разрешал пользоваться книгами».

От шоссе к бывшему господскому дому мы идем по старинной тенистой дороге, с двух сторон обсаженной могучими липами. Из-под разбитого асфальта видна булыжная мостовая, которая, несомненно, помнит очень давние времена. Уже издалека видно, что усадебный дом давно не обитаем. Стоит пустой, заколоченный, крыльцо покосилось, то и гляди рухнет. Только в левой части здания кто-то живет. Зато перед самим зданием, там, где раньше останавливались экипажи, – цветущий огород. Грядки, клумбы, парники.

Какой была усадьба после войны, Андрей Николаевич хорошо помнит. Памятны ему и события времен войны: «Летом 1941 года, меня, трехлетнего, привезли в Сиверскую на дачу к бабушке. А потом всю оккупацию был здесь. Нас, местное население, здесь фактически бросили на произвол судьбы. Милиция велела не поддаваться панике, а сами, когда им сообщили, что немцы подходят, скарб кинули в машину, сели на велосипеды и умчались. Когда стало понятно, что немцы подходят, жители бросились в сторону Павловска, Пушкина. Там еще было тихо, а из-под Гатчины доносились звуки канонады. Но со стороны Вырицы уже неслась весть: впереди – немцы, дороги перерезаны, уходить некуда. Мы вернулись по домам, так и остались в Сиверской „под немцами“…

Бывшая усадьба Витгенштейна. Фото автора, июль 2012 года

Помню, было очень голодно, и мы, местные детишки, кормились у немецкой полевой кухни. Прячась за забором, выстраивались невдалеке от нее. Когда солдаты заканчивали получение своих порций, повар подзывал нас. Помню еще, мы наблюдали, как немец ремонтировал машину. Как закончит, руки вытрет, снимет свой специальный комбинезон, и манит нас к себе пальцем: „Киндер!“. Пересчитывает нас всех, потом дает каждому по конфете. Потом достает фотографию, показывает, что у него свои дети есть. Тут надо понимать одно: с тобой он может быть добр и даже ласков, но если только появится эсэсовец и прикажет стрелять, он уже думать не будет. Приказ для немца – это все. А в мирное время – он такой же, как наши мужики…»

Во время оккупации, с сентября 1941 года до января 1944 года, в Сиверском и Дружноселье располагался штаб немецкой 18-й армии генерала Линдемана, а вместе с ним все основные карательные органы и спецподразделения войск группы армии «Север» – гестапо, абвер, СД, разведшкола и зондеркоманда, полиция и жандармерия.

«Вот ведь парадокс: когда немцы ушли отсюда в 1944 году, парк и усадьба были практически в идеальном состоянии, – продолжает рассказ Андрей Николаевич Колобовников. – Немцы педанты и во всем любят порядок, тем более – штаб! Потом в усадебном доме долгое время был клуб, а затем оно долгое время пустовало. И вот – результат»…

Еще одна историческая реликвия – в бывшем усадебном парке. Это костел Святой Стефаниды, построенный архитектором Александром Брюлловым (братом художника Карла Брюллова) в 1832 году, – родовая усыпальница Витгенштейнов. Когда узнаешь, что содеяли здесь после революции наши соотечественники, ослепленные то ли самогоном, то ли классовой враждой, испытываешь острое чувство стыда. И непоправимости ими содеянного. Старожилы рассказывают, что могилы в костеле были вскрыты, а кости раскиданы по округе. Потом местные жители тихонько собрали останки и предали земле. Где – неизвестно.