Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

«Любовь к музыке развита слабо, – говорилось в том же исследовании. – В среде мещанства устраиваются в зимнее время вечеринки, на которые собирается молодежь и развлекается танцами под гармонику или скрипку музыканта-самоучки…»

Едва ли справедливо, что сегодня все лавры туристического интереса достаются Старой Ладоге. Ведь и в Новой Ладоге есть на что посмотреть.

Любопытно, что по сей день многие присутственные места в Новой Ладоге располагаются по своим прежним, «историческим» адресам. Аптека – в том самом здании, где испокон веков находилась новоладожская аптека, то же самое с почтой и гостиным двором. Местная мэрия занимает бывший дом купца Старикова, в здании бывшего земства теперь гостиница «Радуга», в бывшем доме купца М.Ф. Кукина – библиотека.

Про купца Кукина ходила в Новой Ладоге слава как о добром и щедром человеке. В местном историко-краеведческом музее есть, к слову, книжка, где сделаны записи о товарах, взятых у купца Максима Федоровича Кукина в долг. Очень любопытно в ней вот какое примечание: «В случае произойдет какая-либо ошибка со стороны моей или служащих моих при отпуске или записывании товаров при счете книжки, то покорнейше прошу в лавку мою заявить, из которой выдана означенная книжка, для исправления ошибки».

Самый старый дом в Новой Ладоге датируется 1711 годом: его выстроил переселенец из Старой Ладоги Петр Иванович Барсуков. Именно в этом доме во время строительства Петровского канала жил со своей семьей Миних.

В 2004 году Новая Ладога, которую называют «сестрой Петербурга», торжественно отмечала свой трехсотлетний юбилей. «Вот и дожила Новая Ладога до своего 300-летия, – отмечалось в одной из публикаций того времени. – Дожила, как немногим удавалось, сохранив облик русского провинциального городка. Старинные двухэтажные купеческие дома, почти в каждом окне – герань. Здесь вполне могли бы жить герои Александра Николаевича Островского. Его Ларисы, Катерины, Тихоны, Марфы Игнатьевны, Поликсены, Мурзавецкие… Побывать в Новой Ладоге – все равно что крутануть назад машину времени: и не надо учебников истории – вот он, типичный уездный городок Российской империи».

Сегодня уже никого не удивишь местными районными газетами, в далеких уголках российской провинции они служат едва ли не единственным «рупором» общественного мнения. А в начале XX века появление таких газет становилось незаурядным событием в жизни уездных городов Петербургской губернии.

Издавалось их совсем немного – несколько газет выходило в Луге и Гатчине, и сегодня они служат для нас уникальной летописью тогдашней провинциальной жизни. А в марте 1913 года появилась еще одна газета – «Озерной край» (Да, именно «озерной», но далее я позволю себе исправление названия на более благозвучное «озерный». – С.Г.). Выходила она в уездном городе Новая Ладога.

«Появление первый раз газеты в провинциальном углу всегда вызывает массу толков, волнений, предположений, словом, обыватель невольно приготавливается к чему-то если не скандалезному, то во всяком случае необычайному, – говорилось в редакционной статье самого первого номера. – Все лица и учреждения, имеющие значение общественное, на газету смотрят как на нечто кляузное, желающее кого-то в чем-то обязательно уличить, уязвить, словом – подложить свинью; а лица, не имеющие никакой общественной деятельности, но одержимые зудом обличения, чают в появившейся газете встретить почему-то своего друга-заговорщика».

Но ни ту, ни другую роль «Озерный край» брать на себя категорически не желал. «Наша задача не быть пугалом. Мы не берем на себя и непосильной роли пророка, так как учить, просвещать не собираемся, а тем более не намерены развертывать партийного флага какой-нибудь окраски… Для каждого живого дела необходимо и живое слово, а последним и должна быть местная газета. Вот наша главная цель». А потому девизом газеты стал лозунг, и сегодня звучащий весьма актуально: «Мирный труд плодотворнее шумной борьбы!»

Писал «Озерный край» обо всем, что интересовало жителей Новой Ладоги и окрестных мест – от событий мирового масштаба до мелких подробностей провинциальной жизни. Новые сенсации в науке, грозные события в Европе, где как раз в это время разгоралась война на Балканах, последние известия из Афин, Белграда, Лондона и Софии волновали новоладожан не меньше, чем кражи в купеческих лавках или открытие реального училища.