Александр Дюма - Сальватор. Том 2

– Нет, принцесса. Этот приятный молодой человек явился, как он говорит, от господина Жана Робера.

– А-а, понимаю. Это бедный юноша, которому нечем заплатить за билет в театре Порт-Сен-Мартен, и он пришел просить у меня протекции Жана Робера. Они земляки. Это очень робкий молодой человек, он не смеет обратиться с просьбой к земляку… и…

– …и пришел с просьбой к вам, – закончил г-н де Маранд. – Юноша абсолютно прав, принцесса. Он просто очарователен. Так вы говорите, он беден?

– Так же беден, как молод.

– Зачем он приехал в Париж?

– Искать счастья.

– Вы хотите сказать, счастливого случая, принцесса, потому что он обратился к вам. Он что-нибудь знает… помимо…

естественных наук?

– Он умеет читать и писать… как все.

«Как все – это слишком много», – подумал банкир, знакомый с почерком и стилем гризетки.

– Не умеет ли он случаем считать? – продолжал он вслух.

– Он получил бакалавра! – гордо проговорила Шант-Лила.

– Ну, если он действительно бакалавр, я сумею устроить его судьбу.

– Вы готовы сделать это для него, хотя даже не знакомы с ним? – вскричала Шант-Лила.

– Я сделаю это для вас, которую знаю недостаточно… – галантно проговорил г-н де Маранд. – Можете прислать его ко мне завтра в министерство. Если он так же умен, как приятен, я обещаю устроить его будущее. Кстати, поговорим заодно и о вашем будущем, чтобы впредь избежать беспокойства, как сегодня. Боюсь, вы заблуждаетесь, принцесса, относительно роли, которую я просил вас сыграть в моей жизни. Я человек очень занятой, принцесса, и государственные дела, не говоря о моих личных, поглощают меня настолько, что мне непозволительно, как обыкновенному человеку, останавливаться на пустяках. С другой стороны, я вынужден из политических соображений делать вид, что у меня есть любовница. Вы меня понимаете, принцесса?

– Отлично понимаю, – кивнула Шант-Лила.

– Ну что же, дорогая, вы пошли на это, ни в чем меня не упрекая. Но чтобы вы не забывали, я выразил истинный смысл наших отношений в договоре, который я вам оставляю, чтобы вы поразмыслили о нем на досуге. Надеюсь, вы будете довольны суммой, которую я положил на уплату наших оригинальных отношений. А теперь, принцесса, позвольте мне поправить завитки ваших волос, которые из-за моей неловкости выбились из вашей прически.

Господин де Маранд достал из бумажника несколько тысячефранковых билетов, свернул их в форме папильоток и намотал на них волосы принцессы Ванврской.

– Прощай, принцесса, – сказал он, по-отечески чмокнув ее в лоб. – Я пришлю к вам сейчас земляка господина Жана Робера.

Уверен, что этот мальчик сделает честь нам обоим. И если его форма соответствует содержанию, но вы, стало быть, поистине нашли Феникса, о котором рассказывает Ювенал.

Господин де Маранд покинул будуар гризетки, довольный тем, что дешево отделался.

Три года спустя после драмы, о которой мы поведали нашим читателям, а также три дня спустя после визита г-на де Маранда к Шант-Лила, то есть в конце зимы 1830 года, Итальянский театр давал внеочередное представление оперы «Отелло» с участием уже два года как ставшей известной в Италии певицы, синьоры Кармелиты, которую прозвали в народе еще выразительнее: синьора Коломба.

Весь Париж, как принято писать в наши дни, но как лишь говорили в те времена, весь аристократический, интеллектуальный, богатый Париж, наконец, Париж артистический собрался в этот вечер в Итальянском театре.

Как только было объявлено об этом дебюте, все билеты оказались мгновенно раскуплены, а молодые люди, выстроившиеся в очередь у входа в театр, рисковали не попасть на спектакль.

Оживление, воодушевление публики объяснялось не только признанным талантом, дебютантки, но и ее характером, а также интересом, который она внушала всем, кто хоть отчасти был знаком с ее историей.

Самые разные писатели, поэты, романисты, драматические авторы, журналисты воспевали ее на все лады.

Жан Робер и Петрус тоже способствовали успеху Кармелиты.

После целого года тяжелых испытаний, когда в моральном отношении она находилась между жизнью и смертью, она советовалась с тремя своими подругами: Региной, Лидией и Фраголой, как ей хотя бы ослабить, если не заглушить, неизбывную боль.

Госпожа де Маранд посоветовала вести светский образ жизни.

Регина – монастырь.

Фрагола – театр.

Все три подруги были по-своему правы. Действительно, свет, монастырь и театр – это три пропасти, в одну из которых непременно устремляется тот, кто сбился с пути. Личность отступает на задний план, человек принадлежит Богу, отдается удовольствию, уходит в искусство.