Василий Ян: На крыльях мужества

Изумленный Коркуд, дрожа от страха, открывал и закрывал рот, из которого не вылетало ни одного звука. Рыжий пес бросился на незнакомца. Тот поднял смарагдовую палочку, и пес, перевернувшись, откатился в сторону и, жалобно повизгивая, умчался прочь.

– Привет, уют и простор твоему дому! — обратился к Коркуду необычайный гость. Его слова в тихом безмолвном воздухе звучали как переливы свирели.

– Будь моим гостем, садись со мной рядом! — прошептал осмелевший Коркуд.

– Ты меня призвал. Я ждал этого давно, чтобы увидеть тебя и узнать, что ты сделал, найдя древний, чудесный кумган. Я готов помочь тебе, если град несчастий на тебя обрушится. Почему ты не призвал меня раньше?

– Мне ничего не нужно! — ответил Коркуд. — Я имею гораздо больше того, о чем я когда-либо молил аллаха, велик он и славен!

Грустная улыбка осветила бледное лицо незнакомца:

– Ты первый из смертных, который доволен своей судьбой и своим достоянием. Я покажу тебе сейчас, что бы ты мог давно иметь... У тебя старая юрта. Дождь протекает сквозь ее войлочную крышу.

– Но у других кочевников бывает то же!.. — робко сказал Коркуд.

– Стань рядом со мной и смотри!..

Коркуд вдел ноги в старые кавуши 5, и подойдя к незнакомцу, опустился рядом с ним на корточки. Он дрожал, и колени его подгибались.

Голубой дымок заклубился над юртой и совершенно скрыл ее. Когда порывом ветра дым унесло в степь, Коркуд увидел на месте старого жилища просторную юрту из белых войлоков, обтянутую пестрой, узорчатой дорожкой. Вход был завешен красивым ковром. Над юртой вился тонкий дымок, доносился запах ароматного плова и горячих лепешек.

– Разве ты не хотел бы видеть около твоего жилища благородного туркменского коня, потомка славного Буйноу, с маленькой головкой, настороженными ушами, лебединой шеей и хвостом на отлете — признаком драгоценной арабской крови?

Огненная зарница осветила небосклон. Коркуд вздрогнул, оглянулся, и когда перевел глаза обратно к новой юрте, он увидел рядом с ней поразительной красоты вороного коня, привязанного на приколе, воткнутом в песок. Конь стоял, подняв гордую голову, и ржал, весь дрожа, в нетерпении ожидая ответа на свой призыв... Невидимые руки бросили перед ним связку сушеной юрунджи (клевера).

– На что мне такой чудесный ханский конь? Я могу мечтать только о старом спокойном иноходце, на котором мог бы сделать поездку к моему почтенному другу дамулле в Несе...

– Ты его уже имеешь!

Это оказалось правдой: вместо вороного коня возле юрты стоял невысокий сивый конь в красных крапинках и мирно жевал свернутую жгутом, как женская коса, сухую степную траву.

Коркуд, изумленный, спросил:

– Скажи мне: что я мог сделать доброго для тебя, почему ты хочешь меня облагодетельствовать?

– Ты оказал мне неоценимую услугу, освободив из кумгана, где я находился девять столетий, запечатанный перстнем царя Сулеймана, сына Дауда. За это я исполню девять твоих желаний. Хочешь, я тебя перенесу на крыльях птицы симург под финиковые пальмы счастливой Аравии, на берега реки Евфрат?.. Или сделаю великим визирем шаха Хорезма и подарю сотню прекрасных невольниц из разных стран? Или ты получишь в дар тысячу баранов с тяжелыми курдюками и столько же тонкорунных белых овец, приносящих по два ягненка?..

– На что мне все это?! — Коркуд замахал руками. — Не обременяй моей жизни тяжелыми заботами. Мне вполне хватит одной верблюдицы с верблюжонком. О ней будет заботиться моя почтенная сестра и приготовлять из верблюжьего молока пенящийся чал 6, которым я смогу угостить тебя, мой добрый покровитель.

Коркуд боялся даже взглянуть перед собой, однако верблюдица уже стояла, и возле нее неуклюже прыгал верблюжонок, стараясь дотянуться до материнского вымени.

– Довольно, довольно! — воскликнул Коркуд. — Я узнаю тебя! Ты могущественный джинн 7! А джинны бывают опасны и коварны... И теперь, после стольких радостных даров, я боюсь! Я боюсь, не начнется ли для меня пора горьких испытаний. Мне, старому Коркуду-пастуху, ничего не нужно, кроме одного, чтобы моя сиротка Гюль-Джамал, осветившая своей заботой и лаской закат моей жизни, чтобы эта вверенная мне судьбой девушка нашла себе смелого защитника и спутника на ее жизненной дороге...

Коркуд закрыл глаза руками и тихо заплакал.