Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

Петр располагал существенно большими силами. Главная русская армия Шереметева и Меншикова, преграждавшая путь на Псков и Москву, широкой дугой обхватила треугольник шведского лагеря, от Полоцка и Витебска на севере до Могилева и Быхова на юге. Пехота была отведена вглубь и сосредоточена между Двиной и Днепром. Передовые позиции занимали крупные кавалерийские силы под командованием Гольца, перекрывавшие главную Минско-Смоленскую дорогу и патрулировавшие вдоль Березины – на них должен был прийтись первый удар шведов. Южнее, на дороге Минск – Могилев, дополнительный отряд охранял переправу через Березину. Всего вдоль оборонительной дуги было дислоцировано двадцать шесть пехотных и тридцать три драгунских полка общей численностью 57 500 человек. У Апраксина, ведавшего обороной Петербурга, находилось в подчинении еще 24 500 человек. Третьей группой русских войск (16 000 человек), расположенной в района Дерпта – между балтийским побережьем и позициями основных сил, – командовал генерал Боур; перед ней ставилась задача нейтрализовать действия рижского корпуса Левенгаупта.

Все эти силы были готовы отреагировать, куда бы ни двинулись шведы. Если на Псков и Петербург, Меншиков и Шереметев выступят навстречу им, на север, а если прямо на Москву, – русские встретят их на Березине и Днепре. Действия Боура зависели от маневров Левенгаупта: двинется Левенгаупт на север к Петербургу – туда же, на подмогу Апраксину, должен идти и Боур; пойдет Левенгаупт на юг, на соединение с королем, – и Боур повернет к югу, чтобы поддержать Шереметева. Отдельный 12-тысячный корпус князя Михаила Голицына стоял под Киевом, закрывая подступы к Украине. Из всех направлений, по которым могли двинуться шведы, это тогда представлялось наименее вероятным.

Соотношение сил составляло 110 000 русских против 70 000 шведов (точнее, против 62 000, поскольку отряд Крассова находился слишком далеко, чтобы принять участие в боевых действиях). Численный перевес русских стоил бы немного, но в затяжной кампании восполнять потери им было гораздо легче, чем шведам. Под Нарвой русские превосходили шведов в четыре раза. Сейчас соотношение сил было пять против трех.

6 июня, когда уже пробилась свежая травка, Карл принял решение выступать. Полки снялись с лагеря в Радошковичах, где пробыли три месяца, и повернули к Минску – ключевому пункту на варшавско-смоленско-московской дороге. От Минска дорога вела к Борисову на Березине – там была переправа, которую русские собрались оборонять.

26 апреля и 13 июня состоялись два военных совета, на которых Шереметев и Меншиков пришли к решению дать шведам первый бой у переправы через Березину. Петр на этих советах не был, но намерение оборонять водный рубеж полностью поддержал. В мае русская армия была разделена на корпуса под командованием Меншикова, Шереметева, Галларта, Репнина и Гольца, которые покинули зимние квартиры и заняли позиции вдоль восточного берега реки, протянувшиеся на сорок четыре мили. Не зная, в каком месте король нанесет удар, русские расположили войска так, чтобы их можно было перебрасывать вдоль линии обороны; но, скорее всего, шведов следовало ожидать на переправе у Борисова, и там основательно укрепились 8000 солдат Гольца.

Карл знал об этом и решил снова обойти противника с фланга – на сей раз с юга. 16 июня, после девятидневного перехода, шведы вышли на берег Березины. Русский заслон, состоявший из казаков и драгун, отступил без боя; шведские инженеры навели два моста, и армия переправилась через реку. В результате этого успешного маневра шведы оставили Минск в глубоком тылу, и это значило, что король наконец покинул пределы Речи Посполитой, где жил и воевал последние восемь лет.

Меншиков и Шереметев были страшно раздосадованы тем, с какой легкостью переиграли их шведы, и не обманывались насчет реакции государя, когда тот узнает об их оплошности. На военном совете, состоявшемся 23 июня в Могилеве, они решили держать оборону на участке западнее Днепра и отстаивать города Могилев и Шклов. По армии был разослан приказ всем корпусам выступить к месту сбора на западном берегу реки Вабич, притока Друти, где намечалось дать шведам сражение – не решающий бой, а такой, чтобы только задержать неприятеля и нанести ему ощутимый урон.

Тем временем Карл подумывал повернуть на север и, обойдя с тыла, взять в клещи охранявшие переправу у Борисова силы Гольца, но разведка донесла ему, что вся русская армия движется к югу, на левый берег реки Вабич, и сосредотачивается у села под названием Головчин. Король решил больше не избегать неприятеля, и шведская армия выступила на Головчин. Погода ухудшилась. Шли непрерывные дожди, дороги развезло, да к тому же через каждые несколько ярдов их перекрывали завалы из деревьев, порубленных русскими. Джеффрис писал в Лондон: «По этому случаю я не могу не воздать должное шведским солдатам, ибо, думаю ли я о величайших трудностях, которые им пришлось испытать, прокладывая путь по пояс в непролазной грязи, или о том, сколь терпеливо сносили они голод и жажду, не имея в достатке даже воды и хлеба, я прихожу к заключению, что такими подданными вправе был бы гордиться любой государь в Европе».