Евгений Джугашвили - Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

Награду получил и Г.Жуков, сосланный Сталиным после войны командовать Одесским, а потом Уральским военными округами; он получил должность первого заместителя Министра обороны. А 7 июля – через десять дней после убийства Берии, Игнатьев был восстановлен в ЦК КПСС.

Писатель-исследователь Юрий Мухин в книге «Убийство Сталина и Берии» дает свою версию относительно убийц. «Во-первых, – пишет он, – невероятно, чтобы идея убийства созрела в умах 9-ти и более человек. Кто-то обязательно сообщил бы Берии и тот принял бы меры безопасности. Если было задумано, то задумано одним, максимум двумя членами Президиума ЦК. И эти члены руководствовались собственными мотивами. То есть те, кто организовал убийство Берии, скорее всего, спасали себе жизнь».

Ю. Мухин считает Хрущева главным заговорщиком. Авантюрная природа Хрущева могла подтолкнуть его на второе, после убийства Сталина, преступление. Вторым, кто мог бы знать о готовящейся расправе над Берией, Ю. Мухин считает Маленкова. Будучи типичным партаппратчиком, он вряд ли самостоятельно принял бы решение. Для исполнения убийства Хрущев выбрал близких людей среди военных, с которыми он имел непосредственный контакт во время своей работы на посту первого секретаря компартии Украины, во время войны, будучи членом военного совета фронта. Например, Москаленко стал Героем СССР на фронте, где членом военного совета был Хрущев. Серов был у Хрущева наркомом внутренних дел еще до войны, а в 1945 году помог Жукову грабить немецкие банки и хранилища музеев. После войны Жукова понизили в должности и отправили подальше от Москвы. Другими словами, Хрущев собрал благодарных генералов и одного обиженного. «Мотором же, – заключает Мухин, – в деле убийства Берии, безусловно, был Хрущев. Маленков у него, скорее всего, был на «подхвате» и не представлял того, что тот задумал.

В начале марта 1941 г. нарком обороны С.К. Тимошенко предложил Сталину подписать постановление о создании Ставки Главного Командования с «неограниченными» полномочиями в руководстве вопросами «внутренней и внешней политики, а также ведения вооруженной борьбы».

Что значит предоставить военной структуре такого уровня «неограниченные полномочия в руководстве вопросами «внутренней и внешней политики»? Ведь это как минимум сильно напоминает заявку на установление военной диктатуры. Потому как возглавить такую структуру, по логике предложения, должен был нарком обороны, то есть сам Тимошенко. А по тогдашним правилам нарком обороны в случае войны и становится главнокомандующим.

В недрах упомянутого предложения Тимошенко скрывался следующий «фокус». Дело в том, что по состоянию на начало марта 1941 года Сталин был всего лишь секретарем ЦК ВКП(б). По конституции 1936 года партия, а соответственно и ее вождь не имели никакого правового статуса в государстве. Следовательно, едва ли только структура была бы создана, то она убрала бы с политической арены самого Сталина и партию. Другими словами предложение Тимошенко представляло заявку на бескровный военный переворот.

Сразу отреагировать на заявку Тимошенко было нельзя. Если у военных были какие-то антигосударственные замыслы, то излишняя торопливость могла бы их вспугнуть. Через два месяца, а именно 6 мая 1941 года Сталин возглавил советское правительство. Положение военных заговорщиков резко осложнилось: по закону они попали в прямое подчинение главы государства – Сталина. Уже после начала войны, многоступенчатой реорганизации структуры управления Сталин сосредоточил в своих руках абсолютную власть, став в одном лице председателем Государственного Комитета Обороны, Верховным Главнокомандующим, наркомом обороны, главой правительства и генсеком ЦК ВКП(б). Все пять должностей в одних руках!

Эта реорганизация, казалось бы, сняла с повестки дня даже намек на государственный переворот в стране. Однако в день нападения, 22 июня заговорщики были настроены на успех.

Возможно, Жуков по неосторожности, а скорее по недомыслию, в своих мемуарах выдал сам себя. Вот что он пишет о начале войны. «Под утро 22 июня нарком С.К. Тимошенко, Н.Ф. Ватутин и я находились в кабинете наркома обороны. В 3 часа 07 минут по ВЧ мне позвонил Командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС (внешнее наблюдение, оповещение и связь) флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов. Флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».