Петр Романов - Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II

Наконец, по 4-му. Ни в каком случае не отступать от сделанного нами Англией заявления, что мы не намерены действовать на Галлиполи. Англия, со своей стороны, обещала нам ничего не предпринимать для занятия Галлипольского полуострова, а потому и мы не должны давать ей предлога к вмешательству, даже если бы какой-нибудь турецкий отряд находился на полуострове. Достаточно выдвинуть наблюдательный отряд на перешеек, отнюдь не подходя к самому Галлиполи.

Волновались в Петербурге, но волновались и в Лондоне: русские были крайне озабочены тем, как бы ненароком не нарушить данного англичанам слова, а в Лондоне думали о том, что делать, если русские свое слово все же нарушат. Принципиальный спор о том, посылать или не посылать превентивно в Дарданеллы английскую эскадру, а также о том, пора ли уже вооружаться для войны с Россией, привел в Лондоне даже к правительственному кризису – в отставку ушли министр иностранных дел лорд Дерби и министр колоний лорд Карнарвон.

Избавившись от тех, кто склонен был доверять русским, кабинет министров принял решение послать к Константинополю эскадру и потребовать от парламента чрезвычайного кредита в 6 000 000 фунтов стерлингов на вооружение. Кредит выделили, хотя тот же парламент, рассмотрев условия перемирия, выдвинутые русскими, счел их вполне разумными. Вместе с тем было приказано отозвать эскадру, уже вышедшую в поход, и просить влиятельного лорда Дерби в связи с этим компромиссным решением вернуться на свой пост министра иностранных дел. Дерби вернулся.

На этом эпопея, однако, не закончилась. Подписанное русскими и турками перемирие не притушило, а, наоборот, только накалило страсти в Лондоне. Русский посол в это время докладывал Горчакову:

Прекращение военных действий, столь пламенно желаемое, совершившийся факт. Мы изъявили крайнюю умеренность, остановясь перед оборонительными линиями Константинополя; и что же? Это вызвало лишь еще большее раздражение, и за последнюю неделю вражда к России развилась до непонятной и прямо безумной степени.

В докладе посла большого преувеличения нет, что подтверждают сами действия Англии в этот период. Несмотря на то что ситуация вокруг Константинополя начала явно разряжаться, Лондон вновь принял решение отправить в Дарданеллы свой флот, а это являлось уже прямым срывом джентльменского соглашения между Россией и Англией. Формально Лондон известил Петербург, что обеспокоен за судьбу своих подданных, но всем было очевидно – речь идет о желании силой оружия защитить в регионе свои интересы.

Разгневанный действиями англичан Александр II продиктовал главнокомандующему русской армией следующую телеграмму:

Из Лондона получено официальное извещение, что Англия… дала приказание части своего флота идти в Царьград для защиты своих подданных. Нахожу необходимым войти в соглашение с турецкими уполномоченными о вступлении и наших войск в Константинополь с тою же целью. Весьма желательно, чтобы вступление это могло исполниться дружественным образом. Если же уполномоченные воспротивятся, то нам надобно быть готовыми занять Царьград даже силою.

К счастью, эту телеграмму вовремя остановили канцлер Горчаков и военный министр Милютин. В результате вмешательства двух влиятельных министров текст сообщения был полностью изменен:

Вступление английской эскадры в Босфор слагает с нас прежние обязательства, принятые относительно Галлиполи и Дарданелл. В случае если бы англичане сделали где-либо высадку, следует немедленно привести в исполнение предположенное вступление наших войск в Константинополь. Предоставляю… в таком случае полную свободу действий на берегах Босфора и Дарданелл, с тем, однако же, чтобы избежать непосредственного столкновения с англичанами, пока они сами не будут действовать враждебно.

Разница очевидна: первая телеграмма, по сути, безоговорочно приказывала армии занять Константинополь в ответ на приближение к городу английской эскадры, вторая предусматривала ввод русских сил в Константинополь лишь как ответный шаг на высадку английского десанта. Петербург давал Лондону шанс одуматься.

Одновременно Александр II счел необходимым честно предупредить о возможном развитии дальнейших событий как султана, так и правительства всех великих держав, объяснив мотивы, которые могут заставить русских против их воли занять Константинополь. Если в Лондоне демарш русских вызвал смущение, то во дворце султана – панику. В адрес англичан и русских из Константинополя полетели одна за другой телеграммы, умоляющие первых – остановить флот, а вторых – остановить армию.