Показательна в этом плане система политических знаков, расставленная в двух поздних одах М.В. Ломоносова — «Оде императрице Екатерине Алексеевне на ее восшествие на престол июня 28 дня 1762 года» и «Оде императрице Екатерине Алексеевне в новый 1764 год». В первой оде (написанной буквально в первые дни переворота) Ломоносов, еще не сориентировавшийся в новых веяниях политики, пытается представить Екатерину всего лишь возродившейся Елизаветой:
Внемлите все пределы света
И ведайте, что может Бог!
Воскресла нам Елисавета:
Ликует церковь и чертог {37} 37 Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 772.
.
Метафорика явно не понравилась Екатерине, пытавшейся сломать стереотип безвольной («кроткая» — основной эпитет Ломоносова применительно к Елизавете) государыни на троне {38} 38 Анализ «тяжелых» отношений Ломоносова и Екатерины II содержится в интересной статье: Чернов С. //. М.В. Ломоносов в одах 1762 г. // XVIII век. М.; Л.: АН, 1935. Вып. 1. С. 178–180. Однако мнение о «немилости» Ломоносова представляется несколько преувеличенным и оправдано в отношении лишь первого года царствования Екатерины II. См. более взвешенный анализ взаимоотношений поэта и императрицы в новейшей диссертации: Погосян Едена. Восторг русской оды и решение темы поэта в русском панегирике 1730–1762 гг. Тарту. 1997. С. 107–123 (глава «Ломоносов — певец Екатерины»).
. Екатерина хотела не царствовать, но полновластно управлять — не как «кроткая» и женственная Елизавета, а как сильный император. Ее моделью на тот момент делается Петр I, а не капризная женщина-императрица, передающая реальную политику в руки приближенного министра. Ломоносов, на личном опыте прочувствовавший стремительность государственной деятельности новой царицы (в мае 1763 года Екатерина подписала приказ о его отставке, но, правда, через несколько дней забрала его обратно), во второй оде решительно отказался от сравнений ее с Елизаветой. Более того, Екатерина получает одическую легитимацию в качестве… «внуки» Петра I. Ломоносов пишет:
Среди торжественного звуку
О ревности моей уверь,
Что ныне, чтя, Петрову внуку
Пою, как пел Петрову дщерь {39} 39 Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 789.
. [9] Ломоносов, называя Екатерину «внукой» Петра, опирался на известную фразу манифеста 1762 года: «Петр Великий, Наш иселюбезнейший Дед…» (Цит. по: Путь к трону. С. 493).
Практически исчезает навязчивая преамбула первой оды, толкующей о достижениях предшествующих «женских» правлений (Екатерины I, Елизаветы) как фундаменте для деятельности нынешней правительницы. Кратко, но политически изящно Ломоносов санкционирует Божественной волей восшествие на трон новой царицы:
О скиптр, венец, о трон, чертог,
Сужденны вновь Екатерине,
Красуйтесь о второй богине!
Той Петр вручил, сей вверил Бог! {40} 40 Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 789.
Показательно и то, что, сильно редуцировав весь «женский» ряд для сравнений, Ломоносов ввел «мужской», к тому же беспроигрышно освященный библейским колоритом:
Премудрый глас сей Соломонов,
Монархиня, сей глас есть твой.
Пребудет твердь твоих законов,
Ограда истины святой {41} 41 Там же. С. 795.
.
Констатация «тверди» не женского, но мужского правления соответствовала политической стратегии новой императрицы, произведшей неувядающего одописца в статские советники.
Великая княжна Екатерина Алексеевна: портрет юного принца
XVIII век был по преимуществу женским царством в России. Однако, чтобы овладеть престолом, претендентши так или иначе должны были разыгрывать мужское поведение {42} 42 См. об этом беглые, но выразительные заметки Ю.М. Лотмана: Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. С. 140–141. Об амазонском облике Екатерины! см.: Alexander John Т. Amazon Aitocratrixes: Images of Female Rule in the Eighteenth Century // Gender and Sexuality in Russian Civilisation. London. 2001. P. 33–54
. Стратегия этого политического маскарада на протяжении всего XVIII века составляла основной вариант дворцового переворота в России.
Принцесса курляндская Анна Иоанновна (дочь сводного брата Петра I), призванная в 1730 году на российское царствование «верховниками», начала самодержавное управление (свой переворот, закончившийся разрывом «Кондиций») с условной перемены пола. Она призвала к себе гвардейцев Преображенского полка и объявила себя их «полковником». После этого на нее был возложен орден Святого Андрея — мужской орден, полагавшийся высшим лицам государства. Для особ женского пола имелся «женский» орден — Святой Екатерины. Половое разделение в системе этих орденов просуществовало вплоть до конца XVIII века — до Павла I, отменившего эту систему дистрибуций.
Читать дальше