Дэвид Гриффитс - Екатерина II и ее мир - Статьи разных лет

По чисто практическим причинам князь не верил, что человек должен или может одновременно быть вовлеченным в два разных рода занятий.

Если дворянин, занятый торговлей, представляет опасность благополучию Российской империи, то же самое можно сказать о купце, стремящемся стать дворянином. Щербатов считал коммерческое занятие само по себе достойным и хотел, чтобы российские купцы разделяли его взгляд. Но у них было свое мнение, и князь с сожалением замечал, что желание обрести дворянство, как чума, охватило купечество. Государство удовлетворяло желание наиболее успешных из них, и купцы получали дворянство; в результате отток людей и денег из торговли был значителен [116]. Другие, менее успешные, удовлетворяли свое тщеславие тем, что подражали образу жизни аристократов, проматывая свои состояния, полученные за счет народа российского. И будто этого было мало, так купцы еще и плохо выполняли свои обязанности. Не желая брать на себя риск иностранной торговли, они ограничивались тем, что выступали в качестве агентов иностранных купцов. Но дилемму не решить, позволив, как предложили некоторые дворяне в Уложенной комиссии, благородным вмешиваться там, где купцы не справлялись. Словно в опровержение аргументов этих дворян, а также доводов Койе и Юсти, Щербатов повторил мысль Сен-Фуа, что только просвещение купечества увеличит коммерческий потенциал России. Так что ни при каких условиях нельзя позволять дворянам записываться в купеческие гильдии или пользоваться купеческими преимуществами. Государственная служба — единственный приемлемый путь для бедного дворянина улучшить свое финансовое положение. Князь, однако, опасался, что Екатерина разрешит вопрос ровно противоположным образом.

Были и другие, кто так же думал, что Екатерина найдет выход в пользу торгующего дворянства, и руководствовался этим предположением в своих действиях. В начале апреля 1789 года императрице сообщили, что несколько московских дворян — в их числе князья из семейств Долгоруковых, Гагариных и Куракиных — получили винные откупа. В общей сложности откупные контракты получили десять дворян, записавшись в гильдии: девять — в первые две, один — в третью гильдию мелочных торговцев. Они оправдывали свои действия ссылкой на статью 92 Жалованной грамоты городам {320} . Если императрица действительно не одобряет их действий, то свое недовольство ей придется облечь в формы более четкие, чем прежние.

И надежды этих дворян, и опасения Щербатова оказались беспочвенны: Екатерина удивилась, узнав о том, что московские дворяне получили винные откупа, и тут же велела контракты приостановить. Двумя указами она приказала строго применять все законы, касающиеся рыночной продажи вина {321} . Во избежание неверного толкования Екатерина воспользовалась случаем, чтобы распространить все существующие предписания и на тех купцов, кто недавно получил дворянство, как отмечалось ранее. Если говорить коротко, то никому из дворян не разрешалось вступать в винные торги. Однако оставался неразрешенным более широкий вопрос: уместно ли позволять дворянам записываться в гильдии, уплачивать соответствующие налоги и пользоваться обычными преимуществами купцов — уже за исключением немного постыдной торговли вином? Екатерина теперь решила, что существующее законодательство, взятое в совокупности с ее публичными высказываниями по этому вопросу, дает достаточно указаний, чтобы местные власти, согласуясь с Правительствующим сенатом, приняли ожидаемую резолюцию. В мае 1790 года императрица потребовала, чтобы московские власти представили в Сенат доклад и свое мнение о том, уместно ли дворянам состоять в гильдиях; и только если в Сенате не будет единогласия в этом вопросе, она сама примет решение {322} .

Вердикт московских чиновников, основанный на всестороннем изучении екатерининского законодательства, но прежде всего — на екатерининском «Большом наказе», был следующим: торговля действительно несовместима с образованием, честью и обязанностями дворянина. Применение статьи 31 Жалованной грамоты дворянству, описывающей пользование «городовым правом», власти ограничили, распространив ее действие лишь на государственных чиновников, не являющихся потомственными дворянами. Что касается статьи 92 Жалованной грамоты городам, то власти заявили, что поскольку в ней прямо не говорится, что дворянин имеет право записаться в купеческую гильдию, то таким правом он и не обладает. Следовательно, дворянин должен был ограничиться использованием только тех прав, которыми он наделен в прямой форме по Жалованной грамоте дворянству, так как «по точной силе и разуму законов» долг каждого дворянина — служить отечеству: либо в армии, либо на местных выборных должностях. Во время, свободное от службы, дворянин, как от него ожидало сенатское постановление, посвящает себя хозяйству в своем поместье, стремясь к его процветанию. Для этого у дворян уже более чем достаточно привилегий, рассчитанных на то, чтобы приносить пользу не только отдельному дворянину, но и обществу в целом.