Дэвид Гриффитс - Екатерина II и ее мир - Статьи разных лет

В некоторых частях Европы, в том числе во Франции и в некоторых землях Германии, дворянство уже было допущено к определенным видам торговли, однако не всегда охотно пользовалось этой возможностью. Так что на Западе дискуссия в одинаковой мере вращалась как вокруг нежелания дворянства заниматься тем, что ему позволено, так и вокруг целесообразности позволения дворянству этим заниматься. Но в екатерининской России законность участия дворян в торговле все еще находилась под вопросом, и поскольку единодушия в Уложенной комиссии не было, то мало кто сомневался в том, что окончательное решение будет вынесено императорским указом, а не станет результатом дебатов. Так что личные взгляды императрицы приобретали огромное значение, к ним мы и обратимся.

Самойло Солодовник сослался на «Большой наказ» как на окончательный вердикт, и сделал это с полным основанием, ведь формулировка, предложенная императрицей, была удивительно похожа на ту, которой придерживались защитники существующего положения вещей. Как и Монтескье, де Лассе, Сен-Фуа и их сторонники в России (сознававшие себя ими и несознававшие), императрица отвергала оба аргумента защитников «торгующего дворянства». Во-первых, дворянину не будет пользы, так как искушение получить материальную выгоду подорвет понятие чести — понятие, существенное для его морали. «Некоторый лучший о законах писатель, — читаем мы в статье 330 ее «Наказа», — говорит следующее: “Люди, побужденные действиями, в некоторых державах употребляемыми, думают, что надлежит установить законы, поощряющие дворянство к отправлению торговли. Сие было бы способом к разорению дворянства безо всякой пользы для торговли”». Честь дворянина требовала, чтобы он придерживался традиционных занятий. Во-вторых, как показывает последняя фраза в цитате, главная цель закона, который бы привлек дворян к торговле, — увеличение мощи государства — достигнута не будет: «Противно существу торговли, чтобы дворянство оную в самодержавном правлении делало. Погибельно было бы сие для городов…» Дворяне, имеющие преимущества, приобретенные благодаря управлению землей и земледельцами, скоро смогут продавать товары дешевле купцов, что повредит городской экономике {308} . Екатерина была решительно настроена предотвратить это. Так что защитники традиционных прерогатив купцов с полным основанием могли утверждать, что императрица на их стороне.

В «Наказе» императрица подчеркнула свои аргументы, подойдя к экономическим вопросам с позиций, в которых аграрным занятиям отводилась главная роль. Если сельское хозяйство, основание экономики страны, не будет защищено законодательно, последствия для монархии окажутся, как показывает история, разрушительными. Эту защиту можно обеспечить, убедившись, что дворянин посвящает свою энергию управлению имением, не отвлекаясь на торговлю. Если говорить коротко: «Противно и существу самодержавного правления, чтобы в оном дворянство торговлю производило. Обыкновение дозволившее в некоторой державе торги вести дворянству, принадлежит к тем вещам, кои весьма много способствовали к приведению тамо в бессилие прежнего учрежденного правления» {309} . Затем в недвусмысленных выражениях Екатерина объединяется с «некоторым писателем», которым был не кто иной, как Монтескье; как раз из статей 20, 21 и 22 главы XX трактата «О духе законов» она дословно заимствовала мысли (за исключением последней фразы цитаты, где «в Англии» заменено на «в некоторой державе», что может объясняться либо нежеланием императрицы обижать дружественное государство, либо признанием того, что диагноз Монтескье был поспешен).

В следующей статье Екатерина обратила внимание на полемику вокруг Юсти, с которой она явно была знакома, и признала, что «есть люди сему противного мнения»; но далее она отметила, что и эти люди выступают за то, чтобы позволить торговать только дворянам, не состоящим на службе у государства, и только в том случае, если они будут во всем подчиняться купеческим законам. Но даже эти оговорки ее не удовлетворили, и в статьях 332 и 333 «Наказа» Екатерина обратилась к Монтескье (Глава XX, статья 20), чтобы проиллюстрировать примером из истории вред, который может причинить стране дворянство, занятое торговлей. В Португалии и Кастилии (здесь она не была щепетильна и указала страны), где торговля попала в руки государей, купеческое сословие оказалось разорено, а торговля практически разрушена. Урок был очевиден.