Юрий Жук - Вопросительные знаки в «Царском деле»

Из всего сказанного следует, что международное сообщество испытывало растущую обеспокоенность относительно будущего России, а некоторые его слои – и относительно будущего Царской Семьи, так как события в России развивались с огромной скоростью. Но целая серия совпадений осенью и зимой 1917 года, нужные люди на нужных местах, а также некоторые говорящие сами за себя документы и переписка, постепенно наводили на мысль о том, что судьба Государя и Его Семьи – хорошо подготовленный заговор, организованный большим кругом самых влиятельных лиц.

На первых порах для находившегося под арестом в Царском Селе Государя и Его Семьи особой опасности не существовало. Но, начиная с июля 1917 года, стали возникать некоторые осложнения, которые вызвали беспокойство ряда глав союзнических государств. А. Ф. Керенский, занявший пост Министра-Председателя Временного Правительства, практически стал действовать на руку большевикам, а значит, и Германии. Например, попросив помощи у Исполкома Петросовета, он тем самым вовлёк большевиков в официальную политическую деятельность. А освободив из тюрьмы большевистских лидеров (которые, как он считал, с помощью вооружённых петроградских рабочих смогут дать достойный отпор «корниловской контрреволюции»), он тем самым лишь ускорил крах Временного Правительства и приход к власти большевиков.

Ещё до конца не понимая, что власть окончательно ускользает из рук, возглавляемое А. Ф. Керенским Временное Правительство, принимает решение отправить бывшего Императора и Его Семью в далёкий сибирский город Тобольск, революционные настроения в котором были весьма и весьма далеки от тех, которые царили в Петрограде и Москве. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и тихой жизни Царской Семьи в тобольской ссылке вместе с произошедшим в октябре 1917 года большевистским переворотом приходит конец.

Однако приход к власти большевиков означал перемены не только в жизни Царской Семьи, но и внёс свои коррективы в положение союзников. Например, оно значительно осложнилось после того, как Германия послала в Гельсингфорс (Хельсинки) дивизию под командой графа фон дер Гольца. (Эта акция имела своей целью помочь барону Карлу Густаву Маннергейму завоевать независимость Финляндии от Советской России.) Но главное намерение Германии заключалось в том, чтобы, перейдя финскую границу, использовать русские арктические порты Романов на Мурмане (с марта 1917 г. город Романов на Мурмане переименован в Мурманск) и Архангельск в качестве своих баз для подводного флота. И оттуда в дальнейшем вести подводную войну против своего главного противника – Англии. Поэтому провозглашение Финляндией своей независимости 6 декабря 1917 года привело в полный шок союзные страны, так как им теперь стало ясно, что в этой ситуации Германия сможет переместить свои войска на запад, чтобы далее сражаться с Англией и Францией. А это, в свою очередь, могло серьёзно помешать планам Антанты по освобождению Царской Семьи.

Обеспокоенный таким ходом событий, в декабре 1917 года во Франции был собран Высший военный Совет союзников. Четыре державы: Великобритания, Франция, Италия и САСШ – поручили этому Совету общую координацию стратегии победы в войне. Для чего постоянные военные представители, избранные из числа генералов каждой из союзных армий, должны были собираться дважды в неделю. И одним из первых шагов этого коллегиального органа был внесённый на его рассмотрение вопрос о признании автономной армии из числа тысяч чехословацких солдат, содержащихся в сибирских лагерях в качестве военнопленных Австро-Венгерской армии. Суть же его состояла в том, чтобы после успешных переговоров об их освобождении 40 000 этих солдат могли бы покинуть Советскую Россию, чтобы в дальнейшем присоединиться к союзническим войскам во Франции с целью участия в боях на Западном фронте. (Этот важный шаг впоследствии окажется одним из поворотных моментов в истории Гражданской войны в России и будет назван «Мятеж чехословацкого корпуса».)

Но, вместе с тем, британский Премьер-министр Д. Ллойд Джордж и генерал Генри Хью Вилльсон верили, что война в целом может быть выиграна не только на Западном фронте, но и где-нибудь в другом месте, например в Галлиполи или Дарданеллах. И поэтому они проводили идею интервенции в Россию куда более агрессивно, нежели французский генерал Максим Вейган, или итальянский генерал граф Луижи Кардона, или даже американский генерал-лейтенант Таскер Блисс.