– Не исключено, что от чухонских крестьян, – честно ответил историк, – но, скорее всего, он сын графа Салтыкова.
– Слава тебе господи, – сказал Александр III, перекрестившись, – значит, во мне есть хоть немного русской крови.
Есть подозрение, что сын Павла Николай I был рожден от гоф-фурьера Бабкина. Обо всем этом, если интересно, можно прочитать в книге замечательного историка и скрупулезного источниковеда Натана Эйдельмана [21].
И Юрьевскую, и Александру Федоровну ненавидели прежде всего за вмешательство в политику. Про княгиню говорили, будто она покровительствовала графу Лорис-Меликову. Что было вполне справедливо. Действительно, покровительствовала.
В конце царствования Александра II Михаил Лорис-Меликов добился исключительного положения в российской властной иерархии. После взрыва в Зимнем дворце он назначается главным начальником Верховной распорядительной комиссии. По сути, диктатором. Все государственные органы должны были оказывать Комиссии «полное содействие». Все распоряжения главного начальника «должны подлежать безусловному исполнению и соблюдению всеми и каждым». Правда, уже через полгода Комиссию закрыли, а Лорис-Меликов стал министром внутренних дел. Впрочем, с самыми широкими полномочиями.
Он пытался беспощадно бороться с террористами, но при этом найти общий язык с умеренно-либеральной частью общества. Победить террористов не получалось, договориться с либералами – тоже. Ситуация ухудшалась с каждым днем. Во всем винили незадачливого диктатора. Он, мол, попустительствует террористам, а возможно, даже сам с ними связан. Да к тому же «стал послушным орудием в руках княгини Юрьевской» [22]. И ладно бы только он. Но ведь сам царь «очутился в рабском подчинении княгини Юрьевской» [23]. Как ни крути, во всех бедах виновата она.
Александра Федоровна окажется как бы в зеркальной ситуации. Если Юрьевская была виновата в либерализме, то Александру Федоровну, наоборот, обвинят в реакционности, в нежелании идти на уступки общественному мнению. Но сути дела это не меняет. Снова всех собак повесят на жену царя. Она назначает не тех министров и вертит ими, как захочет. Царь, разумеется, «в рабском подчинении». Даже слова будут те же. Травля Александры Федоровны была отрепетирована на княгине Юрьевской. Другими, естественно, людьми, но теми же омерзительными методами.
Их высочества далеко не всегда являлись верной опорой престола. Более того, они являлись этой опорой только тогда, когда глава семьи держал их в «ежовых рукавицах». Как именно – об этом в следующей главе.
Глава II
В большом респекте
«Император Александр III вообще шутить не любил и держал всю царскую семью в большом респекте», – писал в воспоминаниях Сергей Витте. Очевидно, под «респектом» Витте понимал не «уважуху», как нынешние рэперы, а как раз «ежовые рукавицы»: «он держал всех великих князей и великих княгинь в соответствующем положении; все его не только почитали, уважали, но и чрезвычайно боялись» [24].
Добиться такого смирения новому императору было непросто. Его отцу – Александру II – в какой-то степени повезло с родственниками. Когда он взошел на престол, все великие князья были его детьми, младшими братьями или племянниками. Император был не только официальным главой семьи, но и старшим мужчиной в доме Романовых.
Александру III «по наследству» достались дяди. Они были старше, опытнее, занимали видное положение.
Прежде всего это относится к великому князю Константину Николаевичу, второму сыну Николая I. Честно говоря, не понимаю, почему этот выдающийся государственный деятель до сих пор как-то обойден вниманием. Уж во всяком случае он наработал на серию «Жизнь замечательных людей» не меньше, чем его дядя Константин Павлович или его сын Константин Константинович, которые удостоились этой чести.
Константин родился в 1827 году и был на 9 лет младше Александра II. Однако братья были близки. Константин блестяще учился, быстро взрослел и вообще талантом, характером и целеустремленностью превосходил старшего брата. Поэтому-то Александр и Константин были близки, но без сердечности. Старший брат ревниво относился к успехам младшего. Константин был образованнее. Говорили, что именно по этой причине Александр II, став отцом, заботился об образовании только старшего сына. Не хотел, чтобы с его первенцем повторилась та же история, что и с ним самим.
Константин с детства был честолюбив. Он знал, что Екатерина Великая назвала своего внука Константином не просто так. Она мечтала разгромить Османскую империю, восстановить Византию и посадить его на престол в Константинополе. Однако Константин Павлович в итоге оказался не императором в Константинополе, а наместником в Варшаве. По иронии судьбы, тот же путь пройдет и Константин Николаевич. Хотя ребенком он грезил о Константинополе и даже разработал план его захвата, отец охладил пыл не в меру воинственного сына.
Читать дальше