Виталий Тренев - Путь к океану

Двадцатого мая подошли к месту, где когда-то был русский город Албазин. Следы вала и сгоревшего острога были еще видны. Суда пристали к этому пустынному холму, и при торжественных звуках оркестра, обнажив головы в память отважных предков, десант во главе с генерал-губернатором высадился на берег.

"Что-то родное сказалось сердцу, когда мы вышли на долину, где жили русские люди, где они так долго и храбро отстаивали права своего владения. Первым движением каждого было подняться на остатки албазинского вала и осмотреть его в подробности, и первым взошел на оный Н. Н. Муравьев. За ним мы все преклонили колена праху почивших храбрых и доблестных защитников Албазина".

Так описывает этот торжественный момент один из участников путешествия.

В это самое время Невельской в сопровождении двух казаков через горы, по грязи и тающему снегу пробирался из Петровского в Николаевск, оттуда на лодке в Мариинский пост и дальше на байдарке вверх по Амуру, заготовляя дрова для парохода и отыскивая надежных лоцманов среди прибрежных жителей. В пятистах верстах от поста, у архипелага островов Оуля-Куру, его нагнал нарочный с известием, что в залив Де-Кастри пришли суда из Петропавловска и шхуна "Восток" из Японии от адмирала Путятина с пакетами на имя Невельского и сообщением о том, что объявлена война с западными державами. Оставив Разградского ожидать муравьевскую флотилию, Невельской поспешил в Де-Кастри.

Разградский встретился с судами Муравьева 10 июня. Узнав от Разградского, что до Мариинского поста еще около пятисот верст, путешественники были неприятно поражены, так как полагали, что находятся близ озера Кизи. Продвижение по неизученной гигантской реке было далеко не легким и даже небезопасным; все порядочно успели утомиться. Однако от архипелага Оуля-Куру, несмотря на растущую ширину реки и обилие протоков и островов, дело пошло значительно легче.

Генерал-губернатор сообщал в Петербург о благополучном сплаве:

"Не доходя около 900 верст до устья реки Амура, флотилия вступила в край, как бы давно принадлежавший России. Отважные и решительные действия начальника Амурской экспедиции и всех его сотрудников заслуживают полной признательности. Несмотря на лишения, трудности, опасности и ничтожество средств, при которых действовала эта экспедиция, она в столь короткое время успела подчинить своему влиянию не только дикие племена, здесь обитающие, но даже и самих маньчжуров, приезжающих сюда для торговли. Она фактически указала нам на важное значение этого края для России и рассеяла все заблуждения, какие до сих пор об этом крае имелись".

Но, отдавая должное прошлой деятельности Невельского, Муравьев далеко не был удовлетворен его позицией в настоящее время.

В письме, переданном Муравьеву с Разградским, Геннадий Иванович напоминал генерал-губернатору о необходимости поставить посты в устьях Уссури и Сунгари. Муравьев игнорировал эту просьбу Невельского. Он не желал слушать чужих мнений, считая, что никто лучше, чем он сам, не может знать потребностей края.

XXVI. НЕВИДАННОЕ ОЖИВЛЕНИЕ В ПРИАМУРСКОМ КРАЕ.

ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ БОШНЯКА

Одиннадцатого июня Геннадий Иванович добрался до залива Де-Кастри. Здесь стояла целая эскадра русских судов: транспорты "Двина", "Байкал", паровая шхуна "Восток" и многострадальный "Иртыш", команда которого вымерла на одну треть во время бедственной зимовки. "Иртышом" командовал лейтенант Чихачев; прежний командир Гаврилов все еще не мог оправиться от болезни.

Шхуна "Восток" была посыльным судном при адмирале Путятине, который на фрегате "Паллада" прибыл в Японию для заключения договора.

В связи с разразившейся войной Путятин получил приказание со своими кораблями60 идти к устью Амура.

Адмирал послал в Императорскую гавань корвет "Оливуца", чтобы предупредить зимующие там корабли о том, что объявлена война с Англией, Францией и Турцией. С приходом "Оливуцы" бедственное положение зимовщиков сразу облегчилось. В Де-Кастри Невельской нашел всю команду Муравьевского поста во главе с Буссе. Путятин, отправляя к Буссе извещение о начавшейся войне, предложил снять пост и вместе с командой отправиться на Амур, "если это не противоречит распоряжениям его начальства". Опасливый майор поторопимся выполнить распоряжение адмирала, пренебрегая приказом Невельского разбить команду на отряды по 6-8 человек и маневрировать с ними, заставляя неприятеля блокировать остров.