Виталий Тренев - Путь к океану

От них он узнал, что река эта впадает в озеро Кизи и называется Таба. Просека же сделана действительно для перетаскивания лодок.

Чихачев вернулся к своим. После короткого отдыха путешественники продолжали путь к северу вдоль гористого, заросшего непроходимой тайгой побережья.

Холодный ветер, разводя волну, нагонял целые стада льдин, которые, сдвигаясь с треском и грохотом, грозили раздавить лодку. Путешественники шестами расталкивали льдины, лавировали между ними. Волны заплескивали в лодку, руки стыли, кожа трескалась от холода, и соленая вода разъедала трещины. Одежда не просыхала. Короткие ночевки почти не восстанавливали сил.

На пятый день путники подле мыса Сущева едва избежали гибели, спасаясь от надвигающихся ледяных полей в бухточку. С грохотом и треском наползали льдины на берег и виднелись в море, сколько хватал глаз. Похоже было, что плавание окончено.

Несмотря на давно уменьшенный рацион, запас сухарей уже истощился.

Решено было бросить здесь лодку и идти дальше пешком, захватив инструменты и карты. Пробирались через лес без дороги, положась на компас да на советы Афанасия. Ценою невероятных усилий Чихачев и его товарищи преодолели два горных отрога и снова увидели море.

За время, что они брели по лесам и через горы, сильный шторм разбил и отогнал от берега ледяные поля. Море освободилось.

Надо было возвращаться к лодке и продолжать плавание. Чихачев и Попов понимали, что пешее путешествие, подобное только что проделанному, им больше не по силам.

В обратный путь двинулись вдоль берега, по камням, под отвесными обрывами, по скользкому и изломанному ледяному припаю. Когда путники дошли до полного изнеможения и, напрягая остатки сил, обогнули последний мысок, то наконец увидели бухточку и свою лодку, чернеющую на серой гальке.

Переночевав еще раз в этой бухте, они снова поплыли к северу.

Провизия кончилась совершенно, но, к счастью, они добрались до Амурского лимана и остановились в гиляцкой деревне Чеме.

Два дня путешественники отдыхали в этом селении, подкрепляя свои силы юколой и тюлениной, а через две недели невообразимых трудов и опасностей добрались до мыса Тэбах. Вся северная часть лимана оказалась забитой льдами. С лодкой можно было распроститься на этот раз окончательно. Через озера талой воды и ледяные нагромождения пешком побрели они дальше. 20 июня вдали показались дымки над трубами домов. Это было Петровское. Наконец-то они дома!

Пока Чихачев пробирался из залива Де-Кастри в Петровское, Березин лежал больной в селении Кизи, в юрте мангуна Ганкина. Даже его могучее здоровье не выдержало трудностей, перенесенных по пути из Петровского к Де-Кастри, когда он, не жалея себя, спешил на выручку Чихачеву.

Мангуны необыкновенно заботливо отнеслись к больному. Они варили ему пищу, лечили настоями каких-то трав. Березин знал, что на Амуре, в селении Ухта, находится Бошняк, изучающий условия вскрытия реки Он попросил мангунов известить лейтенанта о своем местопребывании и состоянии здоровья. Мангуны немедленно отправили гонца к Бошняку.

В это время лейтенант находился уже не в селении, а на озере Ухдыль, в шести днях пути от Кизи.

Тридцатого мая он отправился на помощь к Березину и 5 июня был у него.

Время, проведенное в селении, лейтенант употребил на промеры протоки из Амура в озеро Кизи и прилегающей к этой протоке части озера.

Убедившись, что Березин находится на пути к выздоровлению, Бошняк отправился продолжать порученные ему исследования Амура.

Лед в заливе Счастья словно ждал, чтобы все члены экспедиции собрались вместе: 22 июня залив очистился ото льда, и вновь выстроенный бот торжественно был спущен на воду при ружейном и пушечном салюте. Чихачева назначили командиром бота.

Так был отмечен первый период исследовательской деятельности экспедиции.

Несмотря на недостатки всякого рода средств и малое количество людей, экспедиция за зиму успела обследовать огромные территории на материке и острове Сахалин, а также установила, что право на обладание Сахалином сохраняется за Россией, что залив Де-Кастри представляет ближайший к лиману рейд, и выяснила сухопутные пути оттуда к Амуру и в Петровское, нашла, что на прибрежье Татарского пролива есть закрытые бухты, более или менее связанные с реками Амуром и Уссури.

Для окончательного разрешения морского вопроса и дальнейшего укрепления русского влияния теперь следовало поставить посты: в верховьях рек Амгунь и Горин, в селениях Кизи и Сунгари, в устье Уссури, в протоке Вияхту на Сахалине, на берегу залива Де-Кастри и в бухтах южнее этого залива.