Андрей Елпатьевский - Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР

Согласно Виланове, умерли моряки: Франсиско Арройо, Хосе Аскуэта, Энрике Мартинес, Хулио Мартинес, Росендо Мартинес Эрмо, Хосе Плата, Хосе Диас Ривас, Мануэль Допико, Антонио Эчаурре, Эмилио Галан Галавера, Франсиско Гонсалес, Рикардо Перес, Хосе Пойян, Секундино Родригес де ла Фуэнте, Франсиско Руис Гарсия и Хуан Серрагоитиа. Этот список, конечно, не полон. Арселюс вспоминает, что в Краматорске находился каталонский морской капитан, которого все знали как «Дон Хасинто» или "Сеньор Синто". Когда началось германское вторжение, незадолго перед тем, как немцы вошли в Краматорск, НКВД расстрелял людей, которые подозревались в малой приверженности к советскому режиму, или тех, кто таковыми считался; и Дон Хасинто, без сомнения, был таким, как и один человек из Чехословакии, бывший переводчиком испанцев.

Вместе с репатриированными Голубой Дивизии вернулись в Испанию в 1954 г. следующие моряки: Авелино Асебаль Перес, Педро Арместо Сако, Хосе Кастаньеда Очоа, Хуан Кастро Лопес, Хуан Конеса Кастильо, Мануэль Давила Эйрас, Хосе Гарсия Сантамария, Хосе Гарсия Гомес, Хуан Гомес Мариньо, Антонио Лейра Карпенте, Педро Льомпарт Бенассар, Хосе Перес Перес, Франсиско Меркадер Сааведра, Энрике Пиньеро Диас, Рамон Санчес Гомес, Кандидо Руис Меса, Педро [134]Сантамария Гарсия и Висенте Гарсия Мартинес. В последующие годы, особенно в 1956 и 1957 гг., возвратились еще некоторые.

Очень немногие работали в советском торговом флоте. Одним из них был Мануэль Аскуне Видауррасига, капитан.

Другой испанец, "Пепин" Альварес, участвовал во Второй мировой войне как капитан одного советского торгового судна. Его корабль несколько раз входил в состав конвоев, которые плавали в Мурманск и в Архангельск, доставляя в СССР продукты из Великобритании, Канады и (С. 42) Соединенных Штатов. Его корабль ни разу не был поврежден немецкими подводными лодками или авиацией, но поведение Альвареса сочли анархистским, и это привело его в Сибирь. В тот момент, когда конвой атаковали субмарины, "Пепин" отклонял свое судно от курса, отдаляясь от остального конвоя, чтобы присоединиться к нему позже. Это было оценено как недисциплинированность и основание для того, чтобы считать его подозрительным и немецким агентом. Осужденный, этот моряк, который во время испанской войны был активным борцом (республиканцем), прошел через тюрьмы и концентрационные лагеря вплоть до смерти Сталина.»

«Другой контингент испанцев, которые находились в СССР, не будучи политическими изгнанниками, состоял из пилотов, или, лучше сказать, курсантов-пилотов… Около 200 юношей в возрасте от 18 до 24 лет находились в СССР на последнем этапе испанской войны. […]

С разгромом Республики у курсантов прекратились занятия, поскольку советские не принимали иностранцев в ряды своей армии…

В этой ситуации неизвестности и несмотря на хорошее обращение с курсантами, многие из них написали необычные просьбы: раз нельзя вернуться в Испанию, они просят послать их в Китай, страну, воюющую с японцами, где уже сражаются несколько лет коммунисты…(С. 46) К этому прошению присоединились и те, кто не был в восторге от советского режима. Другие же пытались поступить в советскую авиацию.

Оба вида прошений были отклонены, и затем им ясно дали понять, что они должны включиться в советскую гражданскую жизнь. У большей части пилотов это предложение не вызвало восторга. Монклюс вспоминает, что уже в момент, когда он узнал о разгроме Республики, многие ощутили бешенство, потерю иллюзий, осознание, что они теряют свободу. […]

Никто из пилотов не мог вернуться в Испанию, но только 25 были с самого начала согласны остаться в СССР, другие ориентировались на Мексику, Чили, Аргентину, Францию, Соединенные Штаты и Австралию. Диего Томас Лаэнсина, вспоминает, что "только 30 из 180 курсантов хотели остаться в СССР". Некоторые хотели соединиться со своими родными в изгнании, а другие – просто уехать из СССР.

Через пару месяцев в домах отдыха советских профсоюзов, вблизи Харькова, представители власти встретились с испанскими изгнанниками, которые прибыли в СССР, и попытались уговорить авиаторов остаться в стране. Было много встреч, и уговорили многих. Висенте Монклюс объясняет, что они подвергались постоянной пропаганде, упрямцам выдвигались всё новые предложения, "и всегда просили, чтобы мы сохраняли всё в секрете".

После лекции Энрике Листера 18 августа 1939 г. капитулировали еще 15 из тех, кто все еще настаивал на том, чтобы покинуть СССР; осталось только 38 человек, которые оставались непоколебимыми. Поскольку в сентябре (С. 47) началась война в Европе, их стали убеждать, что по этой причине они не могут выехать из страны. Росло напряжение в группе инакомыслящих, их исключили из школы и направили в дом отдыха в Монино, вблизи Москвы. Сначала обращение с ними было хорошим, но когда они не забрали обратно своих заявлений о выезде, оно стало ухудшаться. Представители несогласных авиаторов посетили Молотова 23 января 1940 г. Он разговаривал с ними любезно, но ничего не сделал в ответ на их петиции. 25 января были репрессированы восемь самых неуступчивых: Хосе Хиронес (из Реуса), Луис Милья (Мадрид), Хосе Гуасот (Барселона), Хоан Салут (Барселона), Франсиско