Андрей Гусаров - Маршал Берия. Штрихи к биографии

Во главе Иностранного отдела (внешняя разведка) Л. П. Берия ставит своего соратника по грузинской работе Владимира Георгиевича Деканозова, которого в Закавказье прозвали «Бакинский вешатель» – любил он истреблять врагов народа. Разведывательного опыта у него не было, и его деятельность на шпионском поприще была просто смешна, вернее, ее не было вовсе. Возможно, Берия ошибся с этим назначением, но Сталину Деканозов понравился, и вождь милостиво поставил его на трибуну мавзолея 1 мая 1941 года. Ограниченность Деканозова отмечает и Судоплатов, работавший с ним. Но это назначение хорошо вписывается в новую политику Сталина (и Берии) в отношении Иностранного отдела – вычищенные репрессиями ряды пополнялись за счет партийных выдвиженцев. Оставшихся ветеранов шпионажа назначали на второстепенные должности. Здесь повторялась история НКВД, основательно прореженного Ежовым для Сталина. Вот почему назначение бестолкового Деканозова естественно и логично – хороший исполнитель, не имеющий собственного мнения, верный проводник идей руководства, он всегда будет «на крючке» – некомпетентного сотрудника легко можно поймать на ошибках.

В последних числах января 1941 года Лаврентию Павловичу Берии присвоили новое звание – генеральный комиссар государственной безопасности, а через несколько дней он стал заместителем председателя Совнаркома. Сталин поручил ему курировать нефтяную, лесную и добывающую (цветные металлы) промышленность, а также речной флот.

До начала Великой Отечественной войны оставалось меньше полугода.

Ночью 22 июня 1941 года Лаврентий Павлович Берия находился в Кремле и при первой возможности позвонил по телефону жене: «Начинается… Слушайте радио!». На стол Сталину уже ложились сообщения о нападении германских войск, и в его кабинете собралось руководство страны и армии. С этого момента в государстве кардинально менялась жизнь – война диктовала свои условия и методы управления страной.

Правительство СССР, а позднее и Государственный Комитет Обороны находились на территории Кремля, в корпусе № 1. Кабинет Сталина размещался на втором этаже, в особом секторе ЦК ВКП(б). Там же был кабинет Берии и других руководителей военного времени.

В первые дни после нападения Германии Сталин работает в Кремле, Берия – в своем Наркомате. Вечером 28 июня вождя посещают Берия и Микоян, которые покидают его кабинет после полуночи. Сталин уезжает на Ближнюю дачу и возвращается в Кремль 1 июля, приняв у себя целую делегацию: Маленкова, Молотова, Берию, Микояна, Тимошенко и Жукова.

В Кремле

Удар Гитлера стал для Сталина неожиданностью – диктаторы поделили сферы влияния, и, очевидно, Иосиф Виссарионович, сам готовивший войну с Германией, не ждал столь быстрого предательства коллеги, понимая, что Гитлер не сможет воевать на два фронта. Напомню, что к моменту нападения на СССР в Европе (и Африке) война уже шла полным ходом. Но фюрер немецкого народа решил иначе. О некоторой растерянности Сталина в первые дни войны говорит такой немаловажный факт.

В один из дней 25–27 июня 1941 года Л. П. Берия вызвал в свой кабинет Судоплатова и сообщил ему о решении правительства, то есть Сталина, провести неофициальные консультации в Германии через наших резидентов на предмет приостановки военных действий. Берия открыл записную книжку и продиктовал Судоплатову вопросы, поставленные Сталиным:

«1. Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, начала войну против СССР?

2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны?

3. Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек?

4. Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует?».

Провести консультации Берия поручил через болгарского посла в СССР Ивана Стаменова, что Судоплатов и сделал, пригласив дипломата в ресторан «Арагви». Но военные действия продолжались, а идея сепаратного мира отпала сама собой.

Л. П. Берия с В. М. Молотовым и М. И. Калининым

Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) от 30 июня учредили чрезвычайный орган управления страной в условиях военного времени – Государственный Комитет Обороны (ГКО). Появлению этого важного документа предшествовал ряд событий. Первоначально идея о создании ГКО обсуждалась на утреннем совещании у Молотова, где присутствовали Берия, Маленков, Вознесенский, Ворошилов и Микоян. Идею сочли интересной, и присутствующие направились к вождю, сидевшему в это время на Ближней даче в Кунцево. Берия вспоминал, что Сталин был сильно подавлен в те дни, а когда к нему приехали он и участники заседания у Молотова, то в испуге даже отступил от них, решив, что его хотят арестовать. Но вождем был он, они же, винтики созданной им государственной машины, приехали лишь уговаривать и убеждать Хозяина возглавить сопротивление врагу. Косвенно это подтверждал впоследствии В. М. Молотов. Испуг Сталина здесь показателен и правдоподобен – тиран никому не доверял и подозревал ближайших соратников.