Array Коллектив авторов - Россия, Польша, Германия - история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Во втором разделе наряду с трактатом о российской гарантии «конституции Речи Посполитой» от 24(13) февраля 1768 г. были опубликованы документы от 15 марта 1775 г. и от 22(11) июля 1793 г., подтверждающие передачу Речи Посполитой части своих территорий России. Документы публикуются на русском языке в современной орфографии. Поскольку как основа публикации были выбраны сделанные в XVIII в. современные переводы текстов документов на русский язык, а не написанные на французском языке оригиналы, публикатору не удалось избежать ошибок.

Завершая обзор истории и целей публикации документов, относящихся к разделам Речи Посполитой XVIII в., можно констатировать, что в конце XVIII – начале XIX в. тексты документов публиковались не только с просветительными и научными, но и с политическими и идеологическими целями.

Документы, относящиеся к истории разделов Речи Посполитой, были опубликованы в сборниках документов, подготовленных в каждой из связанных с разделами стран. В Речи Посполитой были опубликованы документы, которые Польско-Литовское государство было вынуждено подписать с Россией, Пруссией и Австрией. Публикация этих документов предназначалась, прежде всего, для воспитания гражданского сознания общественности Польши и Литвы. Возросшая интенсивность публикаций в период Четырехлетнего сейма отражала стремление представить обществу информацию о правах Польско-Литовского государства в отношениях с европейскими странами, а также стремление продемонстрировать незаконность первого раздела.

Публикация Санкт-Петербургских конвенций 1772–1797 гг. в сборниках документов, изданных в странах-организаторах разделов (России, Пруссии, Австрии), символизировали, с одной стороны, победы собственной внешней политики, а с другой – призваны были продемонстрировать историческую обусловленность и вынужденность собственных действий, чтобы возложить ответственность за разделы Речи Посполитой на своих союзников и партнеров.

В сборники документов, изданных на территории Речи Посполитой, не были включены важнейшие договоры – Санкт-Петербургские конвенции от 5 августа (25 июля) 1772 г. Наиболее вероятно, что эти договоры были недоступны (а может быть и неизвестны) публикаторам.

Подавляющая часть документов, опубликованных в сборниках международных договоров в конце XVIII – начале XIX в., издавались не на основе архивных источников, но часто представляли собой сокращенный вариант публикации документа в периодических изданиях того времени. Часть документов в конце XVIII – начале XIX в. была опубликована повторно на основании предыдущих публикаций.

Первые публикации документов, опирающиеся на архивные источники, были выполнены только в Австрии и в России во второй половине XIX в. Европейские исследователи международного права в этот период публиковали документы, относящиеся к разделу Речи Посполитой, преимущественно в научных целях, однако отмеченная ранее политическая тенденция сохранялась и в этих изданиях. Во второй половине XIX и в ХХ в. документы, относящиеся к разделам Речи Посполитой, вошли в состав фундаментальных собраний международных договоров. Однако до сих пор нет ни одного специального сборника документов, в котором договоры о разделах Польско-Литовского государства в XVIII в. были бы представлены систематизированно и в соответствии с современными научными требованиями к публикации исторических источников.

Приступая к анализу вынесенной в заглавие статьи проблемы, следует, во-первых, определить границы проблемного поля названной темы в том виде, как они традиционно установились в исторической литературе, и, во-вторых, хотя бы приблизительно, наметить границы таких явлений как общественная мысль, историческая мысль и историография. В первом случае можно опереться на классический труд Мариана Хенрика Серейского «Европа и разделы Польши» и присоединиться к мнению автора, что заявленная тема относится к кругу проблем в целом ограниченному вопросами об «упадке Польши» и о «внутренних и внешних причинах разделов Речи Посполитой» [624].

Во втором случае применительно к рассматриваемой теме необходимо также определить содержание самого понятия «историография», отделив от нее труды, представляющие собой собрание исторических сведений, могущие послужить историческими источниками, но не являющиеся научными сочинениями в области истории. Из сферы историографии мы исключаем также публицистику, политические сочинения, памятники общественной мысли, которые хотя и содержат, наряду с описанием событий и явлений исторического процесса, их оценки, но все же не носят научного характера, поскольку обращение их авторов к историческому прошлому не выходит за пределы произвольного и субъективного подбора аргументов только для обоснования и отстаивания тех или иных политических позиций. С этой точки зрения, весьма важным представляется суждение о критериях оценки научной историографии, высказанное крупнейшим исследователем истории Польши XVIII в. Владиславом Конопчиньским [625], который писал, что развитие исторической науки прежде всего зависит «от следования научному методу в поисках истины […] от углубления научной критики, открытия источников и исследования фактического материала» [626].