Array Коллектив авторов - Россия, Польша, Германия - история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Уже весной 1792 г. в кругах прусских и австрийских дипломатов начали говорить о новом разделе Польши. Эти планы муссировались наряду с возобновившейся идеей обмена Южных Нидерландов на Баварию. Между тем партия патриотов в Польше рассчитывала на помощь прусского короля, заключившего в 1790 г. союзный договор с Речью Посполитой. В то же время в Берлине отнюдь не отказались от планов присоединить к своим владениям Гданьск и Торунь.

Принятие Конституции 3 мая создало новый прецедент для вмешательства великих держав в ее дела. В Вене и Петербурге не жаждали усиления Пруссии и Великобритании. Екатерина II стала предпринимать усилия по созданию антифранцузской коалиции, что служило ей дымовой завесой для реализации планов в отношении Польши. Об этом же докладывал французский поверенный в делах России Жене. Он особо отмечал в своих докладах в Париж, что Петербург оставляет без ответа предложения Вены о создании антифранцузской коалиции. Правильность его мыслей подтверждалась также тем обстоятельством, что под Пильницкой декларацией 27 августа 1791 г., последовавшей вслед за заключением предварительного австро-прусского соглашения 25 июля в Вене о восстановлении во Франции в полной мере королевской власти, а подпись Екатерины II отсутствовала. Пильницкая декларация не была планом действий, но она недвусмысленно демонстрировала негативное отношение австрийского и прусского монархов к революции во Франции. Вена и Париж заявили о намерении защищать права французского короля, отправив ему на помощь военные силы.

Пильницкая декларация послужила поводом для радикального крыла Национального собрания во главе с Жаном Бриссо разжечь во Франции воинственные настроения в отношении Вены и Берлина. Однако наряду с Пруссией и Австрией место среди контрреволюционных держав заняла и Россия. Екатерина активно поддерживала Пильницкую декларацию и подталкивала Вену и Берлин к военным действиям против революционного Парижа. Но в обеих германских столицах, прежде всего в Берлине, разгадали планы российской императрицы и за свое участие в войне против Французской республики потребовали доли в новом разделе Польши [440].

Какова же была позиция Австрии? После смерти Иосифа II ставший императором его младший брат Леопольд II начал проводить более осторожную внешнюю политику, в основе которой лежала идея компромисса между Веной и Берлином, за что его иногда называют «духовным отцом» системы, рожденной Венским конгрессом 1815 г. Правильнее было бы назвать изменения в политике Австрии при Леопольде как движение от «баланса сил» к равновесию. У. Лаппенкюпер подчеркивает, что этот император стремился, прежде всего, интегрировать и успокоить правящие элиты Империи, предотвратив тем самым угрозу ее распада. Опасаясь экспансии России, он, тем не менее, хотел сохранить австро-русский союз. Большую опасность он видел в том, что в европейской политике постоянно нарушаются нормы международного права. Интересы австрийских Габсбургов требовали, чтобы Пруссия отказалась от поддержки нидерландских повстанцев в обмен на реализацию прусского плана нового раздела Польши. Мало того, Леопольд предлагал создать союз между Великобританией, Россией и двумя великими германскими государствами. Герцберг еще раньше хотел добиться союза между Лондоном, Петербургом и Берлином с целью укрепления позиций Пруссии, но ушел в отставку. Поэтому на первый план вышел проект Фридриха Вильгельма II и Бишофвердера. Прусский план заключался в том, чтобы ослабить австро-русский союз, ослабить русский контроль над Польшей и расширить свои владения в Польше.

Таким образом, «второе ниспровержение альянсов» имело три направления: сближение Пруссии с Австрией с целью создания антифранцузской коалиции, стремление совершить раздел Империи, а также намерение произвести новый раздел Польши. Австрия отказалась участвовать в планируемом Берлином «восточном барьере» против России, но получила обещание Пруссии оказать ей поддержку в борьбе против революционной Франции. Главный интерес в пересмотре границы с Польшей, безусловно, имела Пруссия, тогда как в планы России, скорее, входило предотвращение каких-либо внутренних реформ в Польше и удержание контроля над этой страной.

Французская революция изменила Европу, но многие европейские политики, мыслившие категориями времен Пентархии и равновесия сил, еще не осознали этого. Трудно сказать, стали бы прусские, австрийские и российские политики думать о разделах Польши, если бы представляли себе в полной мере последствия Французской революции, но они все еще действовали в понятиях «обменов» и «округлений». Даже восстановление на французском троне династии Бурбонов они рассматривали как возвращение к системе равновесия сил и пытались создавать коалиции, все члены которых смотрели друг на друга с ревностью и нежеланием усиления кого-либо из союзников. Для Австрии как Французская революция, так и польская Конституция 3 мая 1791 г. означали опасность в смысле разрушения выгодной для нее системы государств. Устранение этих угроз потребовало сближения с Пруссией и участия в разделах Польши как компенсации за потери на Западе. Разделы Польши, с прагматической точки зрения были результатом «второго ниспровержения альянсов» [441], с точки зрения политической морали они стали позорным пятном на их участниках.