Вадим Нагаев - Какова цель эволюции

Более того, встав на ортодоксальные позиции, невозможно вообще найти какое-либо рациональное объяснение всем этим феноменам, поскольку невозможно выявить причинно-следственные связи между структурой папиллярных линий, положением небесных светил и жизненными перипетиями отдельного человека.

В этом отношении приемы астрологии и хиромантии аналогичны магическим операциям, а все вместе они составляют лишь небольшую часть той иррациональной сферы, которая повсюду окружает человека и о которую рано или поздно спотыкается строгий рационализм, стремящийся к ясности.

При этом обе рассмотренные выше точки зрения на природу магии и колдовства никакой ясности в понимании этого феномена не вносят, поэтому необходимо искать другое объяснение.

Обратимся к одному широко известному из психологии факту, связанному с отражением в нашем сознании предметов и явлений окружающей нас действительности.

Такое отражение всегда является двойственным: любой внешний объект, помимо логической, рациональной оценки, обязательно вызывает в сознании человека определенную чувственно-эмоциональную реакцию.

Человеческий мозг – сложнейший орган, отличающий нас от всех остальных форм жизни. Он подобен своеобразному зеркалу, в котором отражается окружающий нас мир, но зеркалу не пассивному, а способному как яркий световой луч высвечивать невидимое на первый взгляд и отражать его в сознании.

По этой причине процессы, протекающие в нашем сознании, и закономерности, которым они подчиняются, есть отражение закономерностей той реальности, которую мы воспринимаем. Но поскольку любой объект этой реальности двояко отражается в нашем сознании, значит, эта реальность также раздвоена.

Она состоит из двух сторон: одна из них поддается рациональному логическому восприятию, другая иррациональна в своей сущности и по этой причине вызывает у нас такую же иррациональную чувственно-эмоциональную реакцию.

Двойственность окружающего нас мира, порождая двойственность восприятия, формирует асимметрию мозга человека.

На первый взгляд такой вывод может показаться не совсем правильным. Ведь чувственно-эмоциональные реакции не столько несут информацию об объектах и явлениях, сколько отражают субъективное отношение человека к ним.

Поскольку наши чувства тесно связаны с нашими потребностями, то один и тот же предмет может вызвать в сознании разную чувственно-эмоциональную реакцию, в зависимости от жизненной ситуации и физиологического состояния организма.

Особенность чувственно-эмоциональной сферы сознания заключается еще и в том, что чувства способны возникать спонтанно, без восприятия внешних событий. Однако все это характеризует специфику иррациональной стороны реальности, пронизывающей как окружающий нас мир, так и наше сознание. При этом чувственно-эмоциональные реакции имеют еще и другую сторону, они исторически и социально обусловлены, по-разному проявляются у разных народов и определенным образом меняются в процессе исторического развития.

Это говорит о том, что наши настроения и чувства не являются полностью субъективными; обладая относительной самостоятельностью, они эволюционируют и, рождаясь порой глубоко в сознании не по нашей воле, помогают глубже раскрыть сущность человеческого существования.

Порой в размеренном течении жизни эта сущность, теряя свою актуальность, отходит на задний план, иногда ускользает и кажется недостижимой, и, лишь приблизившись к той грани, что отделяет бренный мир от потустороннего, человек, почувствовав и осознав разницу между формой и содержанием жизни, вплотную соприкасается с этой сущностью.

Отступив же благополучно назад в бренный мир, соприкосновение с истиной быстро растворяется в привычном жизненном потоке, пока очередное потрясение не заставит вновь к ней обратиться. Необычность этой истины в том, что ее невозможно облечь ни в какие логические формы, она приходит из какой-то загадочной стороны окружающей нас реальности, ориентироваться в которой человек может, опираясь на совершенно непонятные механизмы своего сознания.

В древнееврейской устной Торе есть одна очень любопытная мысль, суть ее сводится к тому, что тайные магические операции невозможно полностью зафиксировать в виде определенного алгоритма со строгой последовательностью действий. Ключевые операции, придающие силу магическому действу, истинный каббалист устанавливает интуитивно.