А владыка с первых же своих шагов крепко удивил римлян. Все предшествующие цезари стремились прежде всего утвердиться в Риме, что было и объяснимо. Даже открытый в гражданскую войну 68–70 гг. «секрет императорской власти», что правителем можно стать и вне столицы, о чём уже говорилось, этого устремления никак не отменял. Траян же, став императором по смерти Нервы и будучи утверждён заочно сенатом римского народа, явиться в стены «Вечного города» совсем не спешил. Думается, прежде всего потому, что в прочности власти своей он не сомневался, а опасные люди из числа преторианцев во главе с Касперием Элианом, месть каковым завещал Траяну его усыновитель, были быстро и решительно устранены. Теперь Траяна более всего беспокоила безопасность Рейнской и Дунайской границ. Маркоманы по-прежнему представляли собой угрозу рубежам Рима, и новый император, прекрасно владевший ситуацией, да и находящийся на Рейне, предпринял ряд мер для укрепления безопасности пограничья. По его распоряжению были созданы дополнительные вспомогательные подразделения. Здесь стоит выделить I Ульпиеву когорту, сформированную из бриттов. [202] Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 412.
Она получила его родовое имя. В деле укрепления рубежей Империи у Траяна были достойные помощники. Это наместники обеих пограничных провинций Верхней и Нижней Германий Юлий Урс Сервиан и Луций Лициний Сура. [203] Крист Карл. История времён римских императоров. Т. 1, с. 389–390.
Оба были его близкими друзьями и стали верной его опорой в годы правления Империей.
Весь оставшийся 98 год Траян тщательно инспектировал всю рейнскую границу, а весной 99 г. он проехал по границе дунайской, где по его приказу были проведены большие работы по её укреплению. Строились новые крепости, вдоль течения реки прокладывалась дорога. А близ Железных Ворот на Дунае, где быстрое течение и прибрежные скалы делали небезопасным движение судов по реке, был по повелению Траяна проложен обходной канал длиной в 3,2 километра и шириной до 30 метров. Если на Рейне работы велись прежде всего оборонительные, то на Дунае это была уже подготовка к будущей войне. И войне самой, что ни на есть, наступательной. Даже завоевательной.
Только завершив все эти работы, Траян наконец-то осенью 99 г. вступил в Рим.
«Путь твой был мирный и скромный, действительно как возвращающегося после водворения мира. Я даже не мог бы приписать к твоей похвале, что твоё прибытие не испугало ни одного отца, ни одного супруга… Не происходило никакого шума, когда ты требовал для себя экипажей, ты не оскорбил ничьего гостеприимства, содержание у тебя было, как у всех других, а при этом у тебя была свита, вооруженная и дисциплинированная». [204] Плиний Младший. Панегирик императору Траяну. 20.
Так описал путь Траяна в столицу Плиний Младший. А вот, что он сообщает о самом въезде императора в Рим: «И прежде всего, что за славный день, когда ты, в такой мере ожидаемый и желанный, вступил в город! И сколь удивительно радостно, что ты именно сам въехал! Ведь прежних принцепсов ввозили или вносили, не говоря уже, что на колеснице четвернёй и на белых конях, а то и на плечах людей, что было уже слишком надменно. Ты же, будучи выше и значительнее других хотя бы своим ростом и телосложением, словно праздновал свой триумф не над нашим долготерпением, но над гордостью других принцепсов». [205] Плиний Младший. Панегирик императору Траяну. 22.
Траян приветствовал встречавших его сенаторов поцелуями и вызвал всеобщий восторг тем, что, называя имена награждённых почётными титулами, не прибёг к услугам раба-номенклатора. Обычно номенклатор называл имена лиц, каковые приветствующий император мог все и не помнить. Траян, значит, знал и помнил всех.
После восхождения на Капитолий и жертвоприношений новый принцепс двинулся на Палатинский холм в свою резиденцию. И здесь он вёл себя подчёркнуто скромно. Свидетельствует Плиний: «Оттуда ты отправился во дворец на Палатин, но с таким скромным видом, точно ты направлялся в дом частного человека». [206] Плиний Младший. Панегирик императору Траяну. 23.
Соответственно вела себя и супруга Траяна: «Когда жена его Плотина в первый раз входила во дворец, то, обернувшись назад к людям, толпившимся на ступенях, сказала: «Какой я сюда вхожу, такой же и желаю и выйти. И на протяжении всего правления она вела себя так, что не вызывала ни малейшего упрёка». [207] Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 5 (1).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу