Марк Блок - Феодальное общество

Еще два века тому назад название книги «Феодальное общество» было бы воспринято читателем совсем по-иному, нежели сейчас, так как прилагательное «феодальный» имело другой смысл. В виде латинского варианта — feodalis — оно существовало еще во времена средневековья, в XVII веке появилось существительное «феодализм», но относились оба эти слова к области права. Феод, как мы увидим, являлся определенной формой земельной собственности, и прилагательное «феодальный» означало «относящийся к феоду», тогда как «феодализм», по академическому словарю, означал либо «полномочия, даваемые феодом», либо повинности, связанные с ленной зависимостью. Словарь Ришле 1630 года дает пометку для этих слов: «юридические». Юридические, но никак не исторические. Так когда же начал расширяться смысл этих слов, позволив наконец обозначить ими целую культурно-историческую эпоху? Понятия «феодальный» и «феодализм» в качестве исторических понятий встречаются в «Письмах по истории парламента» графа Буленвилье {1} 1 Histoire de l’ancien gouvernement de la France avec XI V Lettres Historiques sur les Parlemens ou États-Généraux. La Haye, 1727. Четвертое письмо носит название: «Особенности феодального управления и появление феода» (т. I, стр. 286), в нем читаем (стр. 300): «Я привел пространную выдержку из этого ордонанса, полагая, что она дает истинное представление о феодализме, существовавшем в прошлом». , опубликованных в 1727 году, спустя пять лет после смерти автора. Достаточно добросовестно изучив материал, я не нашел такого употребления этих понятий в более ранних работах, хотя возможно, другому исследователю повезет больше. А пока, за неимением более исчерпывающей информации, мне хочется назвать творцом новой исторической периодизации именно Буленвилье — этого удивительного человека, предшественника Гобино (правда, менее усердного и более образованного), который, переводя Спинозу. дружил с Фенелоном, оставаясь при этом яростным апологетом аристократии, основателями которой считал германских племенных вождей. Да, речь идет о принципиально новой периодизации, и я хочу подчеркнуть, что она стала одним из самых значительных переворотов в нашей исторической науке, так как империи, династии, эпохи, носящие имя какого-либо героя, иными словами, ораторский набор, традиционно присущий монархическим режимам, перестал членить исторический процесс, уступив место изучению общественных феноменов.

Однако право гражданства в языке дал этому понятию другой, более знаменитый писатель; Монтескье читал Буленвилье, словарь юристов его не смутил: почему бы литературному языку, пройдя через его руки, не обогатиться еще и трофеями, взятыми у судейских? Монтескье избегал слова «феодализм», очевидно, из-за его абстрактности, но зато именно он убедил просвещенную публику своего времени в том, что «феодальные законы» характеризуют определенный этап истории. Другие европейские языки позаимствовали от нас и это слово, и это понятие, одни в виде кальки, другие в виде перевода (немецкое Lehnwesen). Общенародным его сделала Революция, взбунтовавшись против уцелевших от средневековья учреждений, когда-то изучаемых Буленвилье. «Национальная ассамблея, — гласит знаменитый декрет 11 августа 1789, — окончательно уничтожила феодальный режим». Можно ли усомниться в реальности существования феодализма, если уничтожение его потребовало стольких усилий [1] Среди французов, носящих бутоньерку с красным бантом или розеткой, мало кто знает, что главным долгом получившего ее было — так гласит Устав, принятый 19 мая 1802: «бороться… против любой попытки восстановить феодальный режим». .

Судьба у слова оказалась счастливой, но само по себе оно было выбрано не слишком удачно, хотя причины, по которым было выбрано именно оно, понять несложно: современникам абсолютной монархии Буленвилье и Монтескье самой разительной особенностью средневековья казалась раздробленность власти, поделенной между мелкими князьками и даже деревенскими сеньорами. Им казалось, что словом «феодализм» они выражают именно эту особенность. Говоря о феоде, они имели в виду то земельный надел, то власть сеньора. Но на деле, власть сеньора не всегда была связана с феодом, и не все феоды становились княжествами или сеньориями. Впрочем, трудно предположить, что такой сложный общественный организм можно точно передать с помощью одного какого-либо понятия — политического или юридического, — взяв, например, «феод» как форму собственности.