Марк Твен: Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря

Ж.-Э.-Ж. Кишера, Осуждение и оправдание Жанны д'Арк.

Ж. Фабр, Осуждение Жанны д'Арк.

Г.-А. Валлон, Жанна д'Арк.

М. Сепэ, Жанна д'Арк.

Ж. Мишле, Жанна д'Арк.

Берриа де Сен-При, Семья Жанны д'Арк.

Графиня А. де Шабанн, Девственница из Лотарингии.

Монсеньёр Рикар, Блаженная Жанна Д'Арк.

Лорд Рональд Гауэр, Жанна д'Арк.

Джон О'Хаган, Жанна д'Арк.

Джэнет Таки, Дева Жанна.

ОСОБЕННОСТЬ ИСТОРИИ ЖАННЫ Д'АРК

Жизнеописание Жанны д'Арк имеет одну особенность, отличающую ее

от всех других биографий: это единственная история человеческой

жизни, дошедшая до нас в свидетельских показаниях, данных под

присягой. Официальные протоколы Великого Судилища 1431 года и

Оправдательного Процесса, состоявшегося четверть века спустя, доныне

хранятся в государственных архивах Франции и с необычайной полнотой

отражают все события ее жизни. Ни одна человеческая жизнь тех

отдаленных времен не известна нам с такой достоверностью и такой

полнотой.

Сьер Луи де Конт[1] в своих "Личных воспоминаниях" не

расходится с ее официальной биографией, и все содержащиеся в ней

факты подтверждают правдивость его повествования; что же касается

множества сообщаемых им дополнительных подробностей, то здесь мы

вынуждены полагаться лишь на его слово.

ПЕРЕВОДЧИК [Марк Твен]

Обратим внимание на одну важную особенность. С тех пор как

пишется история, Жанна д'Арк является единственной среди женщин и

мужчин, кто когда-либо занимал в семнадцать лет пост

главнокомандующего вооружёнными силами страны.

ЛАЙОШ КОШУТ[2]

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

[Согласно своему замыслу - описать жизнь Жанны Д'Арк от лица ее

современника - Твен выступает как "переводчик" якобы найденной им

французской рукописи; свои примечания он подписывает поэтому:

"примечания переводчика". (Ред.)]

Чтобы правильно оценить знаменитую личность, надо подходить к ней с меркой не нашей эпохи, а той, когда она жила. Самые благородные личности былых веков в значительной степени блекнут, и ореол их тускнеет, если смотреть на них с точки зрения иных, позднейших времен; едва ли хоть один из людей, прославившихся четыре-пять столетий назад, мог бы выдержать проверку по всем пунктам, если бы мы стали судить о нём согласно сегодняшним нашим взглядам. Но Жанна д'Арк - личность исключительная. Ее смело можно мерить меркой любых времен. Согласно любому критерию и всем им взятым вместе, она остается безупречной, остается идеалом совершенства и вечно будет стоять на высоте, недосягаемой ни для кого из смертных.

Если вспомнить, что ее век известен в истории как самый грубый, самый жестокий и развращенный со времен варварства, приходится удивляться чуду, вырастившему подобный цветок на подобной почве. Она и ее время противоположны друг другу, как день и ночь. Она была правдива, когда ложь не сходила у людей с языка; она была честна, когда понятие о честности было утрачено; она держала свое слово, когда этого не ожидали ни от кого; она посвятила свой великий ум великим помыслам и великим целям, в то время когда другие великие умы растрачивали себя на создание изящных безделиц или на удовлетворение мелкого честолюбия; она была скромна и деликатна среди всеобщего бесстыдства и грубости; она была полна сострадания, когда вокруг царила величайшая жестокость; она была стойкой там, где стойкость была неизвестна, и дорожила честью, когда честь была позабыта; она была непоколебима в своей вере, как скала, когда люди ни во что не верили и над всем глумились; она была верна, когда вокруг царило предательство; она соблюдала достоинство в эпоху низкого раболепства; она была беззаветно мужественна, когда ее соотечественники утратили мужество и надежду; она была незапятнанно чиста душой и телом, когда общество, даже в верхах, было развращено до мозга костей, - вот какие качества сочетались в ней в эпоху, когда преступление было привычным делом вельмож и государей, а столпы христианской религии ужасали даже развращенных современников своей черной жизнью, полной неописуемых предательств, жестокостей и мерзостей.

Из всех личностей, известных светской истории, она, вероятно, является единственной абсолютно чуждой своекорыстия. Ни в одном ее слове или. поступке мы не находим и следов эгоистических стремлений. Когда она спасла своего бесприютного короля и возложила на его голову корону, ей были предложены награды и почести; но она все их отвергла и ничего не захотела принять. Все, чего она просила для себя, - если будет угодно королю, - это дозволения вернуться в свою деревню и снова пасти овец, вернуться в объятия матери и по-прежнему ей помогать. Вот все, о чем мечтал этот неиспорченный успехом вождь победоносного войска, соратник принцев, кумир восхищенного и благодарного народа.