Марк Твен - Три тысячи лет среди микробов

Луи просветлел лицом.

- Так ты в состоянии продолжать, Гек? Ты и вправду так думаешь?

- Я не думаю, я знаю наверняка.

Лем насмешливо хмыкнул и предложил мне, как он выразился, "выплеснуть опивки".

XII

Снова начались расспросы. Меня попросили дать описание моей планеты.

- По форме она круглая, - начал я.

- Круглая? - встрепенулся Гулливер. - Ну и форма для планеты! С нее тотчас бы все упали, даже кошка - и та бы не удержалась. Круглая! Закупоривай кувшин, Луи! Геку не нужно вдохновение! Круглая! Ах, холера...

- Оставь его в покое! - взорвался Людовик. - Критиковать причудливый поэтический вымысел с позиций холодного разума несправедливо и недостойно, Лем Гулливер, и ты это прекрасно знаешь!

- Что ж, пожалуй ты прав, Луи, беру свои слова обратно. У меня сложилось впечатление, будто Гек привел обычный факт, и это сбило меня с толку.

- Я и привел факт, - возразил я, - если он может сойти за поэтический вымысел - не моя вина, он все равно остается фактом, и я стою на том. Это факт, Людовик, вот тебе мое честное слово.

Людовик был ошеломлен. Некоторое время он глядел на меня с оторопелым видом, потом обреченно произнес:

- Я совсем запутался. Не знаю, как быть в таком случае, в жизни ни с чем подобным не сталкивался. Я не представляю себе круглой планеты, но ты, вероятно, думаешь, что она существует, и искренне веришь в то, что побывал на ней. Я больше ничего не могу сказать, не покривив душой, Гек.

Я очень обрадовался и сказал растроганно:

- Спасибо тебе, Луи, от всего сердца - спасибо. Ты подбодрил меня, а мне нужна поддержка: передо мной задача - не из легких.

Гноеродному микробу мои слова показались сентиментальными, и он с издевкой произнес:

- Дорогие девочки! Ах, ах, ну до чего же трогательно! Ну посюсюкайте еще немножко!

Не представляю, как можно так себя вести. С моей точки зрения, это грубость. Я холодно пропустил замечание Лема мимо ушей, не снисходя до ответа. Полагаю, он понял, что я о нем думаю. Я же спокойно продолжал свой рассказ, будто и не заметил, что меня прервали. Это, понятно, уязвило Лема, но я не обращал на него внимания. Сообщил, что моя планета называется Земля, на ней много разных стран и огромную часть ее поверхности занимают моря и океаны.

- Погоди, - остановил меня Гулливер. - Океаны?

- Да, океаны.

- И это тоже научный факт?

- Разумеется.

- Ну тогда, будь добр, растолкуй мне, как они удерживаются на круглой планете? Что мешает им вылиться - тем, что внизу, если внизу есть океаны, а они должны быть: в такой сумасшедшей выдумке должно быть свое сумасшедшее единообразие.

- Никакого "внизу" не существует, - ответил я. - Земля постоянно вращается в пространстве.

- Вращается? В пространстве? Слушай, ты и это выдаешь за факт?

- Да, это факт.

- Вращается в пространстве и не падает? Я тебя правильно понял?

- Правильно.

- И она при этом ни на чем не покоится? Так?

- Так.

- Из чего же она состоит? Может, это газ, наполняющий мыльный пузырь?

- Нет. Она состоит из скальных пород и почвенного слоя.

- Вращается в пространстве, ни на чем не покоится, состоит из скальных пород, почвы и не падает?

- Ее удерживает на месте притяжение других звездных миров и солнце.

- Других миров?

- Да.

- Стало быть, есть еще и другие?

- Да, есть.

- Сколько же их?

- Это никому не известно. Миллионы.

- Миллионы? Боже милостивый!

- Можешь насмешничать сколько угодно, Лем Гулливер, но тем не менее это правда. Существуют миллионы миров.

- Слушай, а ты не мог бы сбить мне парочку, плачу наличными.

- Я все объяснил тебе, а верить или не верить - твое дело.

- Я-то верю, еще бы не поверить. Такой пустячок я готов принять на веру со связанными за спиной руками. А эти миры, Гек, большие или маленькие?

- Огромные. Земля - крошечная планета по сравнению с большинством из них.

- Как мило с твоей стороны допустить такую возможность! Вот оно истинное великодушие. Оно подавляет меня, я склоняюсь перед тобой!

Лем продолжал свои гнусные издевки, и Людовику стало стыдно за него, он был взбешен несправедливым отношением Лема ко мне; ведь я говорил правду или, по крайней мере, то, что считал правдой. Людовик прервал Лема в самый разгар его пустопорожней словесной пальбы:

- Гек, каковы компоненты Земли и их пропорции? - спросил он.

- Внеси поправку, - снова встрял назойливый прыщ, - назови его планету мыльным пузырем. Если она летает, это - пузырь, если она твердая, это ложь, - ложь либо нечто сверхъестественное. В общем, сверхъестественная ложь.