Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Первоприсутствующий (по совещании): Особое присутствие Правительствующего сената, выслушав заявление сторон и заключение г-на прокурора, определяет на основании 687-й ст. Уст. уголовного суда разрешить сторонам как во время судебного следствия, так и в прениях ссылаться на указанные ими протоколы и документы. Протоколы же, заключающие в себе показания подсудимого Желябова, данные им при дознании, а равно и поданное им 2 марта заявление, как не принадлежащие к числу документов, чтение которых допускается на суде, не читать. Подсудимый Желябов! Вы будете иметь возможность указать во время суда на те неправильности, которые вы замечаете в обвинительном акте.

Затем продолжался допрос свидетелей.

Введен свидетель отставной рядовой Булатов.

Первоприсутствующий: Вы были дворником дома № 27 по Троицкому переулку?

Свид[етель] Булатов : Точно так.

– Посмотрите на скамью подсудимых и скажите, не проживал ли кто-нибудь из них в вашем доме?

– Вот эта (указывает на подсудимую Гельфман).

– Когда она к вам переехала?

– 15 сентября. После того как они переехали, я несколько дней спустя спросил: «Где ваш супруг служит?» Они отвечали: на железной дороге. Потом я заметил, что действительно он туда ходит – из ворот выходит налево, а она куда-то направо уходила.

На вопросы товарища прокурора свидетель Булатов объяснил, что подсудимая Гельфман жила у них не одна, а с Андреем Ивановичем Николаевым, про которого она говорила, что это ее муж; выехали они из дому 16 февраля.

Товарищ прокурора: В одно время они переехали?

Булатов: Нет, муж несколько дней раньше уехал, как она говорила, в Москву. Оттуда она получила от мужа письмо, что его родители здоровьем ненадежны, так что он не приедет сюда обратно и придется ей к нему ехать.

– Что же, после того перевозили куда-нибудь мебель?

– Купец какой-то приходил покупать. 15-го числа он приехал с двумя лошадьми, но уехал порожний. Я спрашиваю: «Что же вы, не сошлись, верно?» Да, говорит, она просила завтра приехать. Потом 16-го числа он приехал с теми же лошадьми и теми же извозчиками и взял мебель. Я спросил: почем купил? Он сказал, что за 56 рублей.

– Так что у нее не осталось вещей, а только один чемодан, и с ним она уехала?

– Да.

– Много ходило к ней гостей?

– Никого не замечал.

– В котором этаже была квартира?

– В шестом.

– Окна выходили на улицу?

– Нет, во двор, против ворот.

– Так что с улицы ни одного окна не видно?

– Нет, не видно. Только когда в ворота войдешь, так одно окно будет видно.

– В этом окне была опущена занавеска наполовину?

– Нет, не замечал.

Введен свидетель Смородин (дворник дома № 5 по Тележной улице).

Первоприсутствующий: Кто проживал у вас в доме, в квартире № 5?

Свид[етель] Смородин: Иван Петров Навроцкий с женой… вот эта, третья отсюда (указывает на подсудимую Гельфман). Жили они у нас совсем мирно, и ничего я за ними не замечал.

Товарищ прокурора: Когда они переехали к вам?

Смородин: Около 26 февраля.

– А в домовой книге они были помечены прибывшими раньше?

– Когда я взял у Навроцкого паспорт, то он обещал дать переходные листки, но потом их не представил. Я ввел их в книгу, а числа не поставил. У нас постоянно полагается так.

– Кто приходил нанимать квартиру: сам Навроцкий или его жена?

– Квартиру смотрел он один.

– А когда вы увидали его жену? Когда они вместе переехали?

– Да, когда вместе.

– Они без мебели нанимали квартиру?

– Без мебели; свою привезли.

– Когда они у вас жили, в течение двух недель, много народа к ним ходило?

– Они не две недели жили, а меньше, неделю только. Народа у них я никого не видал. Только раз как-то один господин спросил, тут ли живет Навроцкий. Тогда у меня была работа, и я не мог заметить его личности.

Свид[етель] крестьянин Сергеев (дворник дома № 5 по Тележной улице): Я спал. Приходит околоточный и разбудил меня. Пошли в квартиру № 5. Потом полиция пришла, помощник пристава и все. Взошли наверх. Дворник позвонил. Подошел человек к дверям и опять отошел от дверей. Потом опять пришел. Опрашивали его. Потом дверь ломать начали. Стали ломать – слышим: выстрел. Начали стрелять, а мы дверь ломать. Прошла эта стрельба, через несколько времени женщина выходит, вот эта самая (указывая на подсудимую Гельфман). Выходит она и говорит: «Помогите, я сдаюсь». Начали осматривать. Она и говорит: «Тут есть опасное место, опасные вещи». Потом стали обыскивать и все описали.